Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Известно ли тебе, какая из партий пользуется наибольшей поддержкой?

Аратен словно бы немного стушевался под ее пристальным взором:

– Нет… я не знаю этого.

У Тэры голова шла кругом. Ей сложно было понять, как вообще могут возникать различные противоборствующие партии, когда дело касается математических расчетов. Единственным разумным объяснением могло служить то, что подданные Кудьу рассматривают эту проблему не как чисто научную, а потому при обсуждении в расчет принимаются доводы, знамения, предсказания и суеверия. Это давало ей шанс: уверенность тех, кто пытается истолковать необъяснимое, можно поколебать.

– Скажи, а существует ли для нас возможность посеять среди льуку слухи, которые склонят мнения «экспертов» в ту или иную сторону? – поинтересовалась она.

Аратен задумался:

– Я могу вернуться в Укьу-Гондэ и попробовать выяснить. Но к которой из дат должны подталкивать слухи?

– Следует ориентироваться на как можно более позднюю. Третьей из упомянутых тобой партий нельзя дать победить в споре.

На лице Аратена появилось достаточно противоречивое выражение, в котором неудовольствие смешивалось с другими эмоциями, как радостными, так и не очень.

Тэра чувствовала себя просто ужасно. Старого воина наверняка страшит перспектива снова подвергаться опасности. Ему явно не хочется возвращаться обратно.

– Пожалуйста! – взмолилась она. – Это жизненно важно, как для дара, так и для агонов!

Аратен кивнул:

– Я понимаю, принцесса.

– И вот еще что… если возможно, попытайся разузнать побольше про пэкьу-тааса и других детей.

– Хорошо, принцесса.

На этот раз Аратен выразил желание взять с собой воинов, которых привел к Таквалу, а заодно и Га-ала.

– Чем больше языков, тем скорее расходятся слухи, – заявил старый тан. – А Га-ал поможет нам перемещаться быстрее и дальше.

Однако Таквалу такой план совсем не нравился. Отправление Аратена обратно в Укьу-Гондэ в качестве шпиона и сеятеля слухов означало, что их отряду и дальше придется оставаться в долине, дожидаясь его возвращения. Хотя Аратен заверял, что Кудьу сейчас поглощен загадкой открытия нового прохода в Стене Бурь и мало кто из льуку заинтересован в поимке беглецов, Таквал чувствовал себя обязанным свести риск к минимуму.

– Если ты со своей группой намерен и дальше выдавать себя за танто-льу-наро, вы будете выглядеть более убедительно, не имея при себе гаринафина. Не стоит лишний раз испытывать судьбу. Исполните просьбу Тэры и возвращайтесь как можно скорее.

Аратену пришлось согласиться с пэкьу, признав, что тот говорит дело.

Ну а Тэра порадовалась, что Га-ал остался: ей доставляло удовольствие учиться летать на нем.

В общем, старый тан агонов и его воины покинули потаенную долину, пообещав вернуться к концу следующего месяца.

В ожидании Аратена Тэра продолжала изучать под руководством Адьулек религиозные мистерии агонов, а также исследовать вместе с Сами и Торьо природу неслышимых звуков.

Принцесса поделилась с молодой ученой историей из своего детства, когда ей довелось стать свидетельницей того, как колебания металлических пластин моафьи становились видимыми благодаря сетке линий на шелковом экране.

– Это справедливо и по отношению к струнам цитры, – заметила Сами.

– Все ли звуки проистекают от вибраций некоего посредника? – спросила Торьо.

Сами призадумалась:

– Любопытная теория… Она определенно выглядит справедливой по отношению к музыкальным инструментам. Эх, жаль здесь нет Радзутаны: он наверняка вспомнил бы какую-нибудь забытую отсылку к одному из древних томов…

– Забудь про древние тома, – вздохнула Тэра. – Мы здесь сами по себе. Давай будем исходить из моей теории, которая заключается в том, что даже неслышимые звуки тоже являются вибрацией. В таком случае для изучения неуловимых звуков следует постараться не услышать их, а почувствовать.

Сами явно удивилась. Потом хмыкнула:

– Это вроде как ощутить вибрацию грунта во время повествовательного танца? Спасибо, принцесса! Теперь, стоило вам лишь высказать предположение, это кажется таким очевидным.

– Подчас простой булыжник оказывается необходимым, чтобы замостить дорогу к руднику драгоценного нефрита, – промолвила Тэра.

– Ложная скромность ни к чему, принцесса, – возразила Сами. – Когда человек одержим какой-то проблемой, возникает тенденция идти по нахоженной тропе, которая ведет в никуда. Мне требовался свежий взгляд, чтобы выскочить из своей колеи.

– Пока это идет на пользу общему делу, – проговорила Тэра со смехом, – я не стесняюсь озвучивать свои мнения, какими бы дурацкими они ни выглядели.

Придав своим изысканием новое направление, Сами и Тэра задумали еще один эксперимент.

Они нашли в долине место, где дорога резко сворачивала. Га-ала, за которым наблюдали Тэра и Торьо, поставили с одной стороны, а Алкира под присмотром Сами – с другой. Женщины предложили гаринафинам сыграть в игру и объяснили правила: сначала Га-ал будет издавать звуки, а Алкир повторять их, а потом наоборот. За это обоим крылатым скакунам полагалась награда – кисловатые плоды дикой яблони, которые очень нравились животным.

Га-ал и Алкир, несмотря на разницу в возрасте и на то, что были по-разному воспитаны льуку и агонами, определенно прониклись сильной взаимной симпатией. Тэра находила это вполне естественным. Чему удивляться, ведь они тут совсем одни, отлучены от себе подобных: в таких обстоятельствах невольно потянешься к сородичу.

Через некоторое время исследовательницы изменили правила игры. Теперь для того, чтобы получить лакомство, каждый зверь должен был не повторять звуки, воспроизведенные его товарищем, но самостоятельно «изобретать» новые. К некоторому удивлению Тэры, у гаринафинов обнаружился весьма обширный вокальный репертуар, включавший в себя стоны, мычание, визг, ворчание, фырканье, всхлипыванье, крики, трубный зов, рев и так далее. Здесь вновь неоценимую роль сыграл талант Торьо к языкам. Хотя ей не удавалась с абсолютной точностью подражать издаваемым животными звукам, она запоминала их и могла с уверенностью сказать, если какой-либо из них повторялся. Выступая таким образом в качестве звуковой «записной книжки», Торьо следила за тем, чтобы игра велась честно.

Потребовался не один сеанс, прежде чем гаринафины исчерпали наконец весь свой репертуар и начали повторяться. Тэра и Сами были непреклонны и отказывались давать им награду, и тогда Алкир и Га-ал стали пробовать все более необычные вокальные партии.

Наконец наступил момент, когда Га-ал вытянул шею и напряженно уставился куда-то вдаль. Спустя несколько секунд молчания он изогнул шею и выжидающе посмотрел на Тэру и Торьо.

– Га-ал только что сделал это! – крикнула Тэра Сами, стоящей за поворотом. – Ты слышала что-нибудь?

– Нет, – отозвалась Сами. – Но Алкир вскинулся в ответ, и вид у него был такой, будто он что-то говорил. Но я не уловила ни звука. Эге, да он смотрит на меня так, словно бы я ему задолжала.

Тэра снова обратилась к Га-алу:

– Можешь повторить? То же самое, что ты только что сделал.

Га-ал непонимающе уставился на нее. Принцесса в растерянности