Княжич - Николай Михайлович Ярыгин

Первую ночь он так и сделал. Уже смеркалось, когда Дмитрий остановился у небольшого придорожного села и попросился на ночлег, пообещав заплатить серебром. Дом был довольно приличный, стоял он в стороне от села, во дворе загоняла в клеть кур женщина, возраст которой определить было невозможно, да Дмитрий и не пытался.

– Хозяйка, на ночлег пустишь? – спросил Дмитрий, останавливаясь.

Та подняла голову и посмотрела на него.

– А вы кто будете? – поинтересовалась она.

– Да вы не бойтесь, стрелец я, ездил по службе, вот возвращаюсь, – ответил он, вроде бы и не соврал и правды не сказал. «Кто его знает, как она отнесется к тому, что я ученик магической академии», – подумал он и добавил: – Я вам заплачу.

– Ну что ж, заходите. – И она открыла проезд в огороже.

Дмитрий въехал, тут же спешился и снял с седла свои вещи.

– Ванька, – закричала женщина, и из дома выглянула веснушчатая рожица пацаненка лет восьми.

– Коня у барина прими, да в конюшню поставь.

Паренек птицей слетел с крыльца и подбежал к Дмитрию.

– Барин, не бойся, у нас конюшня добрая, – проговорил он, беря повод из рук Дмитрия.

– Пойдемте в дом, – сказала женщина, когда ее сын увел коня.

В доме у большой русской печки возилась старуха, на лавке сидела девочка лет пяти и болтала ногами. Старуха что-то ей говорила, но Дмитрий не разобрал.

– Мир дому сему, – сказал он и хотел перекреститься, но, глянув в красный угол, увидел что там, где должны были быть иконы, висела шторка, закрывающая их. Но Дмитрий все равно наложил на себя крест. «Что там на душе у хозяев, то их дело, – думал он. – Хоть и странно, что иконы закрыты».

– Марья, кто там пришел? – раздалось из угла у печки, завешенного шторкой. Женщина, ничего не говоря, метнулась туда.

– Присаживайся, боярин, а вещи тут поставь, – указала старуха на лавку у стола.

В это время в дом вошел и паренек, отводивший коня. Из-за занавески раздался тихий бубнеж, разобрать который было невозможно. Потом оттуда выскользнула женщина, платок, укрывающий волосы, она сняла и оказалась женщиной молодой, но очень уж бледной, словно после болезни. Да и все в доме были бледными и немного странными, однако Дмитрий не обратил на это внимание. При горящем каганце сильно не разглядишь, но и этого света было достаточно, чтобы Дмитрий углядел, но ничего не понял, да и не придал странности этой значения.

– Марья, принеси попить, – попросили из-за занавески, и женщина, зачерпнув в стоящем деревянном ведре воды, снова кинулась туда.

– Сын мой, – сказала старуха, – весной на медведя нарвался, и тот поломал его сильно. К лекарю идти денег нет, а травница наша лечит, но что-то не очень ему помогает.

На улице совсем уже стемнело и каганец, горящий на столе, почти ничего не освещал.

– Извини, боярин, мы уже повечеряли, и угостить тебя особо-то и нечем, разве что квасом, он как раз подоспел, – прошамкала старуха.

– Да не стоит беспокоиться, – сказал Дмитрий, – я есть и не хочу.

– Ну тогда вот тебе шкура под бок и ложись туточки на лавку, а вы, пострелята, быстро на печку, – распорядилась бабка. И дети, как вспугнутая стая птиц, вспорхнули с лавки и стали забираться на печку.

Дмитрий снял саблю и поставил у изголовья, потом улегся и положил под голову мешок с вещами. Через некоторое время старуха вышла в сени и больше не вернулась. Наверное, где-то там была и ее каморка, где она спала. Целый день в дороге вымотал парня и он почти сразу же заснул. Среди ночи он вдруг проснулся от тревожного ощущения и того, что кто-то шептал ему в ухо.

– Просыпайся, просыпайся же быстрей, – шептал этот кто-то, а потом принялся трясти его за голову. Дмитрий с трудом открыл глаза, словно веки весили по несколько килограммов. И увидел перед собой то ли человеческое лицо, то ли мордочку кота – спросонья не разобрал.

– Ты кто? – ошалело спросил он.

– Некогда, уходить тебе надо, – наклонившись над его лицом, прошептало непонятное существо, – иначе погибнешь.

В доме была кромешная тьма, и в этой тьме что-то происходило. Дмитрий создал небольшой светящийся шарик и подбросил его вверх, и все вокруг осветилось неярким, немного зеленоватым магическим светом. То, что он увидел, изрядно его испугало. От того места, которое закрывала занавеска, к нему двигалось какое-то существо, поддерживаемое хозяйкой. Это был скелет, обтянутый кожей, ладони с длинными, немного загнутыми когтями. Красные глаза и пасть с длинными клыками, из которой текла слюна.

– Мясо, свежее мясо, – захрипело это нечто, когда увидело Дмитрия, и слюна еще интенсивней закапала из его пасти.

А того словно катапультой подбросило с лавки, на которой он лежал. Существо шло переваливаясь, его поддерживала хозяйка, глаза которой тоже горели адовым огнем, на лице ее была то ли улыбка, то ли оскал. Но ясно, что намерения эти оба имели недобрые. В дверях стояла старуха, расставив руки с немалыми когтями, дети на печке смотрели на Дмитрия и шипели. Тот от неожиданности создал руну огня, да, видно, сильно вложился, стена огня накрыла нечто и хозяйку, те только завизжали, сгорая. Огонь охватил стены и половицы пола и стал быстро распространяться по дому. Время словно замедлилось.

Дмитрий, подхватив свои вещи, бросился к двери, в которой застыла старуха, в это время на плечи ему прыгнул мальчишка и повис камнем. Дмитрий кое-как изловчился и оторвал его от кафтана, за который мальчишка ухватился, пытаясь дотянуться до шеи, и бросил того в разгоравшийся огонь. Выхватив из ножен саблю, ударил ею старуху по морщинистой шее, освобождая себе проход, и с выскакивающим из груди сердцем от адреналина вывалился на улицу. Остановился, отбежав в сторону, и оглянулся. Дом разгорался, уже из всех щелей валил дым. В конюшне бесновался конь, а перед крыльцом дома он заметил небольшую фигурку. Дмитрий кинулся к конюшне, посчитав, что потом разберется, кто это такой. Создал небольшого светлячка и осторожно вошел в сарай, называемый конюшней, но все его опасения были напрасны. Конь, увидев его успокоился, тут же было и седло, которое висело на столбе, подпирающем крышу. Дмитрий оседлал коня и вывел того во двор.

– Ты кто? – спросил он, подойдя к фигурке у крыльца.

– Домовой я, – ответил тот, не поднимая головы.

– А чего пригорюнился, хозяев жалко?

– Дурак ты, хоть и большой. Дом мне жалко, вот куда мне теперь идти, кто меня теперь куда пустит бездомного? – И Дмитрию показалось, что его собеседник всхлипнул.

Его вдруг что-то будто толкнуло и он,