Огонек во мраке: Погоня за смертью - Дмитрий Ласточкин

— Обещаю, я вернусь за ней.

— Ну и ладно, ну и хорошо. Пошли скорее, а то твоя подружка ещё не выдержит! — к некромантше вернулся её обычный сварливый голос, разве что сильно уставший. — Это же надо такое придумать — упыриху с собой таскать!

— Она вампирша, упыри это другое. — на автомате ответил я, прокачанный лекциями Виолетты.

— Тьф, какая разница, упырь, вампир, кровь сосут и те, и те!

Старуха напрасно наговаривала — ничто её Василису и клыком не тронул. Распрощавшись с семейством, мы взлетели в ночное небо, уже начинающее светлеть на востоке.

— Вы шшшто-то уссснали, госссспошаааа? — прошипел нетопырь рядом со мной.

— Да. Надо искать некоего Вячека, скорее всего поляка, с силой магистра или мастера, но не больше. И вряд ли меньше. — вздохнул. — Маловато сведений, но найти, наверное, можно.

— У поляков вкуссссная кровь! — прокомментировала Виолетта и облизнулась.

Глава 7

— Я знаю, знаю! Твоя маменька, госпожа, пригласили к польскому аристократу — у того пенис был такой кривой, что ему только из-за угла трахаться! Она ему исправила кривизну, но уменьшила размеры вдвое. Побочный эффект, так бывает. А он разозлился, затаил злобу! А потом раз — и послал убийц!

— Виолетта!

— А что? Я тебе скажу, Александра, что мужчины помешаны на своих пенисах! У нас, у женщин, главную роль в жизни играют честь, достоинство, любовь, забота. А у мужчин — пенис! Поверь моему трёхсотлетнему опыту!

— Виолетта!

— Ну ладно, ладно, слабая версия, признаю. Но… О! Знаю! Нина Фёдоровна в далёкой молодости была любовницей польского князя! Как там его… Не суть! Так вот, на смертном одре князь признался своей жене, что изменял ей, а любовница всё ещё жива! И обозлённая жена посылает к ней убийц…

— Польскому князю пятьдесят восемь, он десять лет, как на троне сидит.

— Ну, блин, Саша, тебе не угодишь! Я стараюсь-стараюсь, а ты все мои усилия разбиваешь!

— Кто-то на этой неделе лишится моей крови…

— Ах, госпожа Александра, ну что вы так сразу! Я же покорная ваша слуга, за что меня наказывать?

— За длинный язык! Нина Фёдоровна три года обо мне заботилась, а ты делаешь из её смерти какую-то шутку!

— Если без шуток, то это будет слишком уныло! Зачем так жить?

— О-хо-хо!

— Ты знаешь, для своих лет ты слишком серьёзная, Александра. Будто тебе не восемнадцать, а сто восемнадцать!

Что мне было отвечать? Я и промолчал. Ну не напоминать же ей, что ей триста с лишним лет? А эта старушка изображает из себя стендап-комика!

Виолетта не смогла долго молчать. Прошла всего минута, как она снова улыбнулась, повернувшись ко мне, чуть наклонилась и жарко зашептала.

— А что, если всё было так! Как-то в молодости твоя маменька…

Мы уже вторые сутки ехали через страну в Польшу. После того некромантского сеанса сообща с Виолеттой решили, что надо ехать на Запад и на месте выяснять, что это за Вячек. Тем более быстрым поиском в сети нашлось ах шестнадцать разнообразных Вячеков с силой мастера и выше. Кто из них какой, мы были не в курсе, а из Екатеринбурга выяснить это было бы сложновато. Вот и решили выяснить всё на месте.

Некоторое время поспорили, как именно туда добираться. Виолетта не хотела трудностей, поэтому настаивала просто полететь. В смысле самолётом, а не своими силами. Несколько часов — и мы в Варшаве, тем более Польское Княжество часть Российской Империи, никаких границ.

Что, кстати, для меня было странным в своё время, когда я ещё в школе учился. В моём мире Польша была буферным государством между Российской Империей и Объединённой Европой. Хреновеньким государством, если разобраться, пытающимся урвать и там, и там, но всё же хоть формально самостоятельным. Здесь же, в этом мире, у поляков не было своей страны. Польша была поделена между Россией и Германской Империей по линии Устка-Быдгощ-Познань-Вроцлав-Катовице ещё лет триста назад. Наша часть Польши называлась Княжеством Польским во главе с княжеским родов Войцеховских, а в Германии это было герцогство Силезия.

Так вот, добраться до Польши самолётом было бы быстрее всего. Но я был против. Очень уж мне не понравился донос от моего бывшего родственника, чтоб ему бродячие собаки в рот ссали каждый день. Кто знает, что ещё Меншиковы захотят сделать, ведомые своей обидкой на меня? Стуканут все авиакомпаниям, что я тайный торговец запрещёнкой? И СБ авиакомпаний надо обязательно поковыряться у меня в заднице, я же точно там что-то везу! Или ещё чего такого…

Из-за этого я же отверг и поезд, и автобусы. Надо передвигаться так, чтоб никто не мог воспрепятствовать! На личной машине, например. Только вот у меня этой самой машины не было. У Виолетты тем более!

Но мы же не идиотки, тем более когда вдвоём! У Виолетты же внушение есть, можно любого зачаровать, если не маг. И даже магов послабее тоже. Так что мы выбирали машину посимпатичней, Виолетта зачаровывала водителя, и он нас вёз до соседнего города. Там всё повторялось по новой.

Конечно, приходилось придумывать оправдание для водителей, чего это они сюда приехали-то? Память о себе мы им стирали, чтоб никто не мог выследить наш путь. Но вроде всё проходило нормально.

Но из-за однообразности нашего путешествия и из-за того, что только ей приходилось «трудиться», Виолетта дико скучала и болтала без умолку, действуя мне на нервы. Мне это не нравилось, но что поделаешь, я же сам на таком передвижении настоял…

Через четыре дня мы были на месте. Вышли из машины, оставив водителя сидеть с хмурым лицом и размышлять, чего это он в Варшаве-то забыл, и пошли по улице, катя за собой по чемодану с колёсиками вещей. Прохожие иногда оглядывались на нас, с первого взгляда определяя приезжих, и шипели вслед на своём языке. Ну, или просто смотрели на задние части двух симпатичных девушек, а уж одна даже красивой была! В смысле Виолетта.

— Фу, как некультурно! — по-польски фыркнула вампирша на двух мужчин лет пятидесяти, которые довольно громко обговаривали достоинства её фигуры.

— Просим прощения, пани! — мужчины изобразили смущения, не отрывая взглядов от вампирских ножек.

— У тебя немного странноватый польский. — прокомментировал я, глядя на Виолетту.

— Ага. Я же его учили лет триста назад. Или чуть меньше. Язык слегка измениться