Погоня за судьбой. Часть III - Dee Wild

их командир. — От напарника дальше вытянутой руки не отходить! В душ, в туалет, по-маленькому, по-большому — без разницы. Двадцать четыре часа в сутки смотрите в затылок своему товарищу. Кто нарушит приказ… Кого затянет в песок — я самолично вытащу и отправлю на Энцелад, на метановые гейзеры! Вопросы есть?

— Никак нет! — рявкнул стройный хор.

— Тогда разбиться на пары, и по машинам! Остался короткий марш-бросок, к полудню будем на месте!..

Ландшафт за стеклом сменился — теперь наша колонна после короткой дозаправки двигалась по каменистой равнине, плоской, как столешница. Впереди, очень далеко, на самом горизонте сквозь мутную дымку проступали зубцы далёких величественных гор, медленно, но верно выраставшие по мере нашего движения.

В салоне стояла адская жара, которую не брал даже кондиционер. Стирая пот со лба, я сверилась с планшетом, и повернулась к Софи:

— Одиннадцать километров до полей. Потом ещё семь — до междугорья, откуда пришёл сигнал. Уже почти на месте.

— Это я виновата в смерти Ричарда. — Хмурая Софи напряжённо вглядывалась в исчезающую под колёсами кварцевую равнину. — Не забрала у него ту чёртову банку.

— Не неси ерунды, — отрезала я. — Всё было бы иначе, послушайся он тебя и возьми оружие.

— Он был пьян из-за меня. Это проклятое пиво… Как я могла не уследить и позволить ему протащить его в машину?! — Она с силой хлопнула ладонью по рулю. — Я знала его месяцы! Знала, что он безалаберный шут! И не настояла, да ещё и напоила… Я сказала, что он пойдёт кормить клопов.

— Каждый сам отвечает за свои поступки. Он…

— Я сказала, что он пойдёт кормить клопов, — упрямо повторила она, голос её сорвался. — Это была просто шутка. Дурацкая шутка… А теперь она стала проклятием… А он… Я была за него в ответе.

— Мы на рискованном задании. — Я попыталась коснуться её запястья, но она дёрнула руку, как от ожога. — Никто не обещал курорт, и каждый из нас знал об опасностях этих мест. Винить себя — бессмысленно!

— Он был мальчишкой, — прошептала она. — А я… я накаркала. Я не хочу так закончить. Не хочу, чтобы песок стал моей могилой.

— Тогда сделай всё, чтобы этого не случилось. Не выключай больше этот долбанный излучатель. Ни на секунду.

* * *

Лавовые поля начались внезапно — словно обрыв на краю света. Чёрные, шагреневые наслоения застывшей магмы, которая периодически вырывалась из высоченных активных вулканов, образующих собой редкую разрозненную цепь. Стекая по склонам огненных гор, магма заполняла собой углубления и постоянно меняла ландшафт, застывая в котловинах и в оврагах, образуя холмы и перекаты. Нередко под твёрдой коркой скрывались клокочущие озёра жидкой лавы, вспучиваясь пузырями и вырываясь на поверхность гейзерами горячего воздуха. Мир плыл в мареве зноя. Воздух дрожал, как над раскалённой плитой, под ногами трескалась чёрная кожа планеты, а сквозь разломы проглядывало адово сияние: красновато-оранжевые лужи и озерца кипящей магмы.

Временный лагерь, согласно карте, располагался у подножия холма — через несколько километров раскалённого ада. Хорошая новость заключалась в том, что пустыня осталась позади, и в этих местах, насколько мне было известно, пустынные клопы уже не водились. Насколько было известно…

Колонна машин медленно подползла к закостеневшему наслоению вулканических отложений. Дальнейший путь лежал через лавовые поля.

Швырнув в рот пару таблеток влагоконцентрата, я открыла дверь и спрыгнула на камень. Рядом, изнывая от жары, возник Оливер. Бойцы Эмиля, рассевшись на крышах вездеходов, пытались поймать хоть дуновение в безветренной духоте.

Ко мне подошёл сам Эмиль, уперев руки в бока.

— Каков план, госпожа консультант? — Его взгляд был устремлён вдаль, на полосу раскалённого марева.

— Нужно спешиться, в машинах останутся только водители. Вперёд пустим дозор, а остальные отправятся следом, когда дозорные дадут добро. Пойдём колонной. Неспеша, но без лишних остановок.

Поднявшись на базальтовый выступ, я с досадой хлопнула себя по лбу.

— Вот же растяпа! Надо было захватить с собой акустический толщиномер.

— Несомненно, — с лёгкой усмешкой протянул Эмиль. — Но, раз уж его нет, будем держать ушки на макушке и сторониться открытой лавы… Дженкинс, Иванов! — Он повернулся к паре бойцов. — Видите вон ту сопку?

— Так точно! — Те, щурясь, подошли ближе.

— Наша цель — там. Вы пойдёте авангардом, мы — за вами на дистанции полкилометра. При малейшем подозрении на угрозу — звоните во все колокола.

Наёмники взобрались на чёрный неровный монолит и, громко стуча по нему армейскими ботинками, зашагали прочь. Я постояла, наблюдая, как их отдаляющиеся силуэты пляшут в мареве, включила коммуникатор и скомандовала водителям:

— Ребята, приспускайте колёса. Софи, твой вездеход — сразу за нами, потом двое пеших, потом Крис, ещё двое и Герберт. Остальные — замыкают.

Вскоре, дождавшись сигнала от разведчиков, мы с Эмилем тронулись в путь. С шипением из шин стал выходить воздух, машины начали оседать. Первый вездеход неспешно пополз за нами. На уши привычно давил ультразвуковой шум эмиттеров. Очертания идущих впереди бойцов извивались в перегретом воздухе, а жар от поверхности пробивался прямо сквозь подошвы. Казалось, ещё немного — и ботинки начнут плавиться прямо на ногах.

Глава IV. Жара

Шаг за шагом, словно по раскалённым углям, мы приближались к цели. Рокот вездеходов позади был единственным звуком, нарушавшим гнетущую тишину, пока авангард не растворился в дымке, искажённой струями горячего воздуха.

— Дженкинс, доложите обстановку, — бросил в рацию Дюпре.

— Всё чисто, выходим к сопке. — Голос в динамике трещал от помех. — Пустили вперёд дрон… В котловине следы лагеря, но ни души… Зато здесь тенёк, можно отдышаться.

Справа зияла овальная яма диаметром в полсотни метров, наполненная клокочущей красно-жёлтой жижей. Слева поверхность уходила под уклон к подножию каменистого холма — выглядело безопасно. Главное — держаться левее… Подальше от этой чёртовой пропасти. Всё здесь, от вида этой лавы до самой миссии, вызывало у меня глухую тревогу.

— Если хочешь знать, Волкова, брать на задание гражданских — худшая идея, — проворчал Эмиль Дюпре, сдвигая кепку пониже на глаза. — И дело не в выучке, а в дисциплине. В голове.

— Считай это бонусом к машинам, — пожала я плечами.

Эмиль лишь тяжело вздохнул и прибавил шаг.

Жар плавил воздух и слепил — даже сквозь солнечные очки. Пот ручьями стекал по лицу, но впереди уже вырисовывался пологий подъём, переходящий в расщелину меж двух скальных выступов. Правы, высокий и острый, как обломанный зуб, и был нашим ориентиром. У входа в ущелье маячили две крошечные фигуры дозорных. В рации снова затрещал Дженкинс:

— Наблюдаем две палатки. Два багги. Похоже, временный лагерь наших ребят. Никого нет,