Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Надо же, как мне повезло при заказе, — ухмыльнулся итальянец. — Чуть опоздай — и пришлось бы скандалить, чтобы ни в коем случае не селили меня в тринадцатый номер.

— Тринадцатый был забронирован каким-то русским буквально за несколько часов до вашего заказа, — улыбка отельера стала ещё шире. — Причём, он сам попросил этот номер.

— Русский будет моим соседом? — проворчал старик. — Впрочем, этим ребятам ни один чёрт не страшен. Надеюсь, водку пить не будет…

— Исключено. Он весьма молод, воспитан и невероятно вежлив, что выдаёт в нём аристократа, — решил успокоить старика Чермак. — Можете с ним познакомиться, если вдруг пожелаете. Но он сейчас, возможно, гуляет по Праге. Как вам, кстати, наша прекрасная столица?

— Великолепна, я не лукавлю. У меня не было сегодня времени осмотреть достопримечательности, но завтра я обязательно исправлю это недоразумение.

Он чуть приподнял шляпу, прощаясь с администратором, и его трость застучала по ступенькам красиво изгибающейся лестницы, уходящей на второй этаж. Остановившись перед дверью с цифрой 13, сеньор Грава на мгновение замер и усмехнулся, почувствовав сопротивление магических сторожков, расставленных столь умело и в такой хитрой последовательности, что затронь даже ручку двери — сигнал о нарушении периметра мгновенно уйдет по астральным каналам хозяину.

— Браво, сеньор Назаров, — прошептал Грава и решительно направился к своему номеру. Прежде чем им предстоит познакомиться поближе, нужно немного отдохнуть от перелёта и долгого хождения по Праге. Пусть и бодрился старый итальянец, но девять десятков лет никак не сбросишь с плеч.

Он ещё раз напрягся, прощупывая ауры людей, заселившихся в отель, и убедился, что все комнаты заняты. Праздничные дни притягивали людей в Прагу со всей Европы, и стоило огромного труда забронировать место даже в столь скромном гостевом доме. Хотя многие номера сейчас пустовали, но скоро жильцы начнут возвращаться с вечерних прогулок. Что ж, это и к лучшему. Можно легко познакомится с соседями.

Что Сальваторе Грава и сделал через два часа. Отдохнувший и посвежевший, в стильном костюме-тройке, держа в левой руке пакет с чем-то весомым, он подошёл к номеру 13 и вежливо постучал: три коротких, пауза, два коротких. Повторять не стал, словно был уверен в том, что постоялец, к которому он стремился попасть, находился на месте и всё прекрасно слышал.

Дверь распахнулась. Молодой крепкий мужчина, высокий и светловолосый, с идеальной причёской, приятный на вид, что не портило даже излишне волевое и жёсткое лицо, мгновенно окинул взглядом итальянца и замер в ожидании.

— Прошу прощения, сеньор, за назойливость, — проговорил Грава на своём родном языке и улыбнулся. — Сегодня прекрасный вечер, и мне хотелось бы познакомиться со своими соседями. Не составите мне компанию?

— Охотно, — мужчина сделал шаг в сторону, давая Сальваторе пройти внутрь, после чего закрыл дверь и неуловимым движением ладони создал плотную завесу, купировавшую любые звуки. — Вечер добрый, сеньор Грава. Очень рад встрече с вами. Давно мечтал и стремился к ней.

Говорил он тоже на итальянском, явно выученном с помощью лингво-амулета. Некоторые речевые обороты не использовались в обыденной речи, но как раз входили в учебную базу, и для опытного человека такие мелочи не оставались без внимания. Тем не менее, Назаров нисколько не смущался. Он протянул руку, которую магистр рунического письма охотно пожал.

— Вы любите бренди? — без всякого перехода спросил Грава.

— В хорошей компании почему бы и нет? — усмехнулся молодой мужчина и жестом предложил гостю присесть в кресло.

— Тогда открывайте, — подал ему пакет итальянец. — У вас найдутся бокалы?

— Если в номере есть бар, то и бокалы найти не проблема, — Назаров взял пакет, вытащил из него бутылку из тёмного стекла, прочитал название на простенькой коричнево-белой этикетке. — «Файн о-де-ви Бургундия».

— Очень редкий бренди, выпускаемый ограниченными тиражами раз в пять лет, — пояснил Грава, присаживаясь на диван, оббитый плотной серой тканью. Поддёрнул брюки и деловито закинул ногу на ногу. — Именно «Бургундия» имеет право называться элитным бренди. Всё остальное с этим названием — ординарные напитки, недостойные вкуса истинного гурмана.

— Буду знать, — отозвался склонившийся над мини-баром русский маг. Звякнуло стекло. — К сожалению, у меня только шоколад и немного фруктов для закуски. Вы курите, сеньор Грава?

— Давно бросил, — магистр огляделся по сторонам, оценивая номер. Он был таким же, как и у него. Небольшая комната-гостиная с примыкающей к ней комнатой-спаленкой, и санузел, спрятанный за дальней дверью. Два окна выходили на соседнюю улицу с аккуратными домиками, возле которых застыли разнообразные автомобили, засыпанные мягким и пушистым снежком.

— Ну и здорово, — Никита сел в соседнее кресло, налил в бокалы на два пальца янтарно-соломенного напитка, зашуршал фольгой, открывая плитку шоколада. — За встречу, сеньор Грава.

— За встречу, сеньор Назаров, — поднял свой бокал магистр. — Не возражаете, если буду вас называть попроще — Никита?

— Ни в коем случае. Так даже правильно. Я перед вами — желторотый птенец.

— Не умаляйте свои заслуги, — усмехнулся Грава. — Я перед отлётом из Рима разговаривал с одной прелестной особой, которая дала вам великолепную характеристику. Да и сам я давно слежу за вашими деяниями. Почему вы до сих пор не приближены к императору? Во дворе у вас была бы невероятная карьера.

— Высоко взлетев, больно падать, — Никита сделал маленький глоток, покатал во рту бренди, и только потом проглотил. — Да, вынужден согласиться с вашей оценкой. Бренди достойный.

Магистр кивнул, признавая похвалу. Он не торопился приступать к беседе, ради которой тщательно готовился и даже солгал близким и друзьям, что хочет посетить Ниццу и побродить по местам, где прошла его молодость. А сам, прибыв туда, сразу же взял билет на самолет в Прагу. Возможно, опытные шпионы и посмеялись бы над его столь тщательной конспирацией, но Сальваторе смешно не было. Ордос давно взял магистра рун в плотную разработку, и ревниво следил за каждым движением Гравы, чтобы тот не слил ценные разработки на сторону и обучал только членов Инквизиции. Последние события, перетряхнувшие Ордос, дали шанс магистру вырваться за пределы Рима.

— Как поживает сеньорита Бьянка? — поинтересовался Грава после недолгой паузы. — Надеюсь, с ней всё в порядке? Я очень волнуюсь, что её столь открытый интерес к событиям, произошедшим в Барреа, привлечёт внимание оставшихся