Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

находился кабинет императора, и скинув в секретариате пальто прямо в руки сопровождающих его телохранителей, замер перед дверью. Адъютант в полковничьих погонах на белоснежном кителе с золотыми позументами (дань традиции, как-никак) распахнул тяжёлое полотно, и Меньшиков перешагнул порог, мгновенно окидывая взглядом обстановку.

Граф Сумароков, сидевший в кресле, встал и поприветствовал Великого князя, Александр же, покуривая сигару, лишь махнул рукой, показывая брату, что тот может устраиваться там, где ему удобно.

— Опять Ордос? — поморщился Константин Михайлович, рухнув в кожаное кресло, которое вкусно заскрипело, принимая на себя тяжесть человеческого тела. Вопреки сложившейся традиции он не полез в заветный бар, чтобы достать оттуда бутылку коньяка. — Ответь мне, государь: этот юнец может не вляпываться в истории?

— Это я тебя должен спрашивать, — рассмеялся император, вытащив сигару изо рта. — Он твой зять, а не мой. Пусть лучше Святослав Бориславич расскажет, что произошло.

— Назаров сейчас в Праге, — тут же произнёс Сумароков. — Он туда поехал на встречу с Сальваторе Гравой — мастером-рунологом. Не знаю, как барон вышел на этого человека, но у него хватило ума предупредить меня, поэтому я был готов ко всяким неприятностям. Они и случились. Граву убили сегодня утром.

— Твою ж мать… — не удержавшись, буркнул Великий князь, вовсе не сочувствуя неведомому для него итальянцу. Он мгновенно сделал неприятный вывод: Никита каким-то боком оказался причастен к возникшей проблеме. — Надеюсь, барон не задержан местной полицией?

— Нет, там всё в порядке. Подключился консул — князь Осташков, он и сообщил Его Величеству, — кивнул Сумароков. — Никита Анатольевич не причастен к убийству, но оно тесно связано с профессиональной деятельностью Гравы, вернее, с его трудами.

— Подождите-ка, — Константин Михайлович обвёл взглядом собеседников. — А не из-за этих ли татуированных ублюдков Никита поехал в Прагу? Кто этот Грава? Мастер-рунолог?

— Дошло? — Александр окутался табачным дымом. — Зацепил-таки Назаров за хвост змею подколодную. Есть опасения, что Грава оставил после себя не только объёмные труды, но и последователей. А значит, могут появиться новые «ходячие бомбы».

— Если итальяшку прихлопнули, значит, бояться нечего, — расслабился брат. — Не он главный в этих делах, иначе бы зачем убивать?

— Всё дело в трудах по рунологии, — заметил граф Сумароков. — Охотились за бумагами Гравы. Есть мнение, что он их привёз в Прагу показать Никите, а то и передать лично в руки. Старику уже немало лет. Возможно, решил найти преемника, вот и выбрал барона Назарова.

— Всё это домыслы, — оборвал его Константин Михайлович. — Надо парня возвращать домой, и быстро. А если у него ещё и багаж с архивом рунолога — тем более.

— Он завтра вечером вылетает в Петербург, — ответил граф. — Препятствий со стороны полиции не предвидится. Но я уже дал распоряжение своим агентам проследить за бароном.

— Это правильно, — кивнул Александр. — Нельзя полагаться на случай и феноменальную везучесть Назарова. Магическая Инквизиция ещё сильна, и главную роль в её окончательном уничтожении предстоит сыграть Ордену Гипербореев. Закончите эту историю, Святослав Бориславич. Даже разрешаю устроить геноцид Ордоса по всей Европе.

— Ватикану это не понравится, — хмыкнул Константин Михайлович, ощутив раздражение старшего брата.

— И что он сделает? Войной на нас пойдет? Я же не направляю карающую длань на церковь и Папу. Пусть живёт и окармливается со своей паствы. Речь идёт о карательном органе Ватикана, глубоко сплетённом с британскими спецслужбами. Нужно расцепить эти щупальца и лишить англичан подпитки.

— Тогда почему с нами нет Житина? — улыбнулся Великий князь. — Это его епархия.

— Потом, — отмахнулся Александр. — Сначала надо вернуть Назарова домой, выслушать его доклад о произошедшем и наметить пути реализации. Святослав Бориславич, у вас есть что ещё сказать?

— На данный момент — всё, — признался граф.

— Тогда можете быть свободны. Отслеживайте ситуацию с Назаровым. Если чехи вздумают использовать нашего волхва в своих комбинациях, сразу дайте знать. Можете звонить напрямую в секретариат, вас свяжут со мной.

— Всё понятно, государь, — Сумароков встал, по-военному вытянулся и энергично кивнув, покинул кабинет.

Константину Михайловичу показалось, что граф с трудом сдерживает радость. Наконец-то ему развязали руки, и скоро по Европе пронесётся с карающим мечом русский Борей.[1]

Оставшись наедине с братом, Александр хитро прищурился и поинтересовался:

— Не будешь коньяк?

— Да ну его, — отмахнулся Великий князь. — Лучше домой поеду. Проведу остаток дня с женой, как и планировал.

— Ты подожди пока бежать, — императору надоело сидеть, и поднявшись, он прошёлся по кабинету, держа в одной руке пепельницу, в другой — сигару. — Надо насчёт Мишки поговорить. По-семейному.

— Да всё уже обговорено, — Константин Михайлович редко показывал своё раздражение, но сейчас оно как будто по своей воле вырывалось наружу. Так бывало, когда личные планы рушились или корректировались на ходу, а ещё и внешний фактор в виде зятя добавил огня. — Пусть сидит ровно, пока контрразведка ведёт игру и ищет иностранные контакты.

— Кое-что нашли, — усмехнулся Александр, подходя к столу. Освободив руки от сигары и пепельницы, он похлопал по лежащей на краю папке. — Помнишь, о чём докладывал генерал Ивенский, когда ездил в Яссы за нашим братцем? Михаил связался с довольно известной в тех краях Виорикой Катаржи, которая стала его любовницей. Она, оказывается, активно работает на разведку Ватикана, а значит, есть подозрения, что и англичанам сливает информацию. Сейчас девушка в активной разработке.

— Куда ни плюнь — везде шпионы, — проворчал Великий князь, раздумывая, не последовать ли совету брата насчёт коньяка. — Давай отпустим Мишку обратно в Яссы, пусть доведёт до конца то, что планировал.

— Организовать зачистку перед троном? — поднял бровь император.

— Меня интересует не то, что он задумал, а с какой целью эту информацию нам подсунули. Ну не верю я, что Михаил с ума сошёл. Ну, бабник он, надо признать. Любит волочиться за хорошенькими барышнями, дома не всё ладно. Но логики в устранении своих братьев, племянника-наследника и наших семей я не вижу, хоть убей.

— Полагаешь, нужно выпустить рыбку обратно в реку? — задумчиво поинтересовался старший Меньшиков.

— Конечно, только в садке, — ухмыльнулся Константин Михайлович. — Огромном, просторном садке. А мы будем следить, что за щуки, налимы и сомы начнут плавать вокруг него.

— То есть ты хочешь, чтобы я послал его