"Фантастика 2025-195". Компиляция. Униги 1-23 - Вадим Витальевич Тарасенко

Йеруша оставалось более-менее прежним, хотя и производило впечатление чего-то совсем иного, но Йеруш как-то изменился внутри. Будто в его вывернутом теле исчез сам Найло, уступив место кому-то другому, да, кому-то вроде Ахнира Талая или даже Теландона.

В какой-то миг там, у двери, у Илидора возникло твёрдое убеждение, что незнакомый ему другой Йеруш способен одолеть Теландона, случись им вступить в противостояние убежденной непререкаемости.

Но поскольку Илидор не желал думать про странного сегодняшнего Йеруша, мысли дракона в очередной раз вернулись к кожаному лоскуту с выдвижки, на котором Хардред Торопыга оставил своё послание потомкам.

По всему выходит, что ближайшие потомки ничего не сделали по поводу этого послания, ну а следующие поколения постепенно утратили знания о письменности предков. И был немалый шанс, что спрятанное Торопыгой сокровище — если дракон верно понял тему послания — всё ещё находится там, куда Хардред его упрятал.

Могло спрятанное сохраниться спустя две сотни лет?

Конечно, ценности Хардреда не имеют никакого решительно отношения к золотому дракону, но ведь Клинк заявил, что ему не интересно, о чём говорят руны на кожаном лоскуте. А то, о чём он не знает, его и не расстроит. Правильно?

Илидор прекрасно знал, что неправильно. Но твёрдо решил найти способ дочитать руны. Ведь Йеруш лишился половины университетских денег из-за его, Илидора, идеи, так что будет здорово выдать новую идею — такую, которая вернёт Йерушу деньги.

Он обязан добраться до выдвижки снова, а дальше будет видно. Может, Клинк согласится разделить находку. А может, дракон ошибся, и Хардред написал не «драгоценные камни», а «тяжеленные наковальни», к примеру.

И тогда… Дракон пока не придумал, что тогда. Но в худшем случае всё просто останется без изменений, а в лучшем — у него может найтись решение проблемы или хотя бы его часть.

* * *

Йеруш ходил по улицам Лисок долго и бесцельно — чтоб только не быть у спального дома, оттянуть неизбежный миг встречи с Тархимом, однако шаг его сам собой всё ускорялся, и Найло чувствовал, как нарастает в груди нетерпение. Как закладывает уши и жжет пятки от желания предпринять наконец полезное.

Всё прояснить и выяснить. Восторжествовать. Положив самую ржавую и трухлявую кочергу на любые пожелания, которые имеются у других существ к Йерушу Найло и к действиям, которые он предпринимает. Открыто наплевать с шарумарской башни на ожидания и дурацкие правила Тархима. На осмотрительность, к которой призывает Илидор (кто бы говорил вообще!). Плевать на всех, кто объясняет Йерушу Найло, что он должен и чего не должен делать.

Можно сказать, Йеруш сам не очень понял, как оказался у кладбища обезвоженных кварталов. Неогороженная забором балка приветливо распахивала свой зев впереди и внизу, а вокруг не было совсем, совсем, совсем никого.

Восхитительно.

Нет, правда, восхитительно. Никто не маячит, не бубнит, не мешает и не говорит, что ему делать.

— Ты ж пряничек!

Найло подпрыгнул.

Он мог поклясться: только что улица была пуста. Теперь в пяти шагах за ним стояла уже знакомая эльфка в вышитом плотном сарафане, глядела с умильной улыбкой. Протирала миску льняным полотенчиком, смотрела на Йеруша глазами самой доброй в мире тётушки-каннибалки и сюсюкала:

— Пришёл представиться моей доченьке?

— Нет, — буркнул Найло и пошагал прочь, вниз, к балке. Просто так и нипочему, потому что там он ещё не был.

— Как встретишь мою дочечку — помни: будет тебе загадки загадывать да сиськами смущать!

Помимо изучения самой воды, Йеруш попутно немного исследовал её влияние на живых существ. В числе прочего подмечал и несколько раз вскользь упоминал в своих статьях (пока что без исследований — просто как наблюдаемое явление), что недостаток питья негативно влияет на умственные функции. Внимание, память, сосредоточенность, способность выполнять сложные задачи — всё это заметно страдало у жителей тех мест, где начинались проблемы с водой.

Впрочем, Йеруш был крайне невысокого мнения про умственные способности абсолютного большинства живых существ, даже когда чистой воды у них вдосталь. Потому на эльфку даже не обернулся: её диковатое поведение его не особенно удивило и не заинтересовало. Корчей нет, глаза не запали — ну и хорошо.

* * *

Над балкой висела ломкая прозрачная тишина, куполом отсекавшая это место от неподалёкого города. Крутая каменистая осыпь, пожалуй, объясняла недоумение Йеруша на тему «Какого ёрпыля это место не огорожено, если в Лисках так любят ворота и стены?». Во всяком случае, сам Найло при спуске дважды чуть не сверзился, один раз оступился и в итоге бесславно съехал в балку на заднице. Посмотрел вверх и не решил, сумеет ли залезть обратно или придётся блуждать до следующего сезона в поисках другого ближайшего входа в город.

Тут не было ни троп, ни дорожек, не встречалось ни птиц, ни зверья, зато чем дальше Найло шёл, тем более влажной становилась почва и отчётливо сырел воздух. В какой-то миг, проведя ладонью по волосам, Йеруш понял, что они влажные. Во всяком случае, в балке никакого обезвоживания нет. Скорее даже тут избыток воды, и, кажется, среди тех кустов поблёскивает…

Пруд. Его неровно скошенная чаша подобна чьему-то логову, подумал Найло обеспокоенно, очень уж заботливо окружают его камыши, осины, вербы, а на дальнем крае устроено что-то вроде навеса или пещеры, а может, даже маленького домика. Пруд невелик, но на него наползает дымка, и там, на дальнем конце пруда, она настолько густа, что может спрятать, кажется, что угодно.

Или кого угодно. Вцепившись в свои плечи, Йеруш смотрел, как некто идёт к нему через дымку с противоположного края пруда.

Сначала казалось, что он снова видит настырную эльфку, которая называет его пряничком и грозится дочкой на выданье, но, вглядевшись в туманную дымку, Найло понял: нет. Разумеется, не она, тут и не может быть той эльфки. Из надводной дымки к нему идёт-скользит юная и совершенно незнакомая человеческая девушка.

Она медленно бредёт по колено в воде, словно не ощущая холода, прижимает к груди охапку сухих камышиных стеблей. На ней только лёгкая сорочка, облегающая округлое тело, складки обрисовывают движения бёдер и плеч — довольно призывные движения. Подол оканчивается выше колен.

Мурашечное ползёт по шее Йеруша, когда он смотрит на эту девушку — как она идёт, почти не тревожа воду плесками, вроде не чувствуя никакой неуютности от позднеосеннего холода, движется расслабленно и неспешно, с нечеловеческой какой-то пластикой, словно в её теле нет костей. С непонятной жадностью смотрит на эльфа — точно видит нечто очень-очень жданное и при