"Фантастика 2025-195". Компиляция. Униги 1-23 - Вадим Витальевич Тарасенко

Положим, если вот эта чёрточка — часть руны ист, а не трещина на коже, то в кладвище Хардреда около двух десятков драгоценных камней. Сколько это может быть в деньгах и в костюмах для подводного плавания? Сохранилось кладвище или его давно уже смыла вода, или нашли и разграбили люди моря? Как быть с тем, что к нему, Илидору, эти ценности не имеют решительно никакого отношения? Хардред оставил указания для своих потомков, а вовсе не для какого-то дракона, который забредёт в город спустя двести лет!

Илидор так увлёкся разгадыванием полурасплывшихся рун, что даже не услышал, как открылась дверь.

— Ты какой кочерги тут делаешь? — взрокотал Клинк Скопидом.

* * *

Изнутри Йеруша разрывало на части негодование, чувство мощнейше ущемлённой справедливости требовало немедленного отмщения и воздаяния, — и в то же время снаружи, извне, из безумного рехнувшегося мира давили на Йеруша ужас и беспомощность, от которых леденело в животе.

Он оказался совершенно один посреди холодного, злого, враждебного мира, у него не было никаких способов повлиять на эту глухую враждебность. Реальность поломалась и грозила поломать Йеруша Найло, а он и прежде-то был не особенно целым.

Он сидел на кожаной котомке, за спиной его мрачнели запертые городские ворота и высоченная стена, рядом стоял маленький дорожный рюкзак. Большой остался в спальном доме. Йерушу даже не позволили забрать все вещи, когда вышвыривали его за городские ворота с наказом больше никогда не возвращаться в Лиски, больше не сметь омрачать покой горожан своими «позорными наветами, подозрительными познаниями в чём ни попадя и непостигаемой связью со всяческой нечистью».

Очень странным сочли в городской канцелярии тот факт, что Йеруш Найло обнаружил в городе болотного вомперца, тварь зело хитрую и в города обычно не ходящую. Наверняка Йеруш Найло просто знал, что она там. Вернее всего, сам же ее и приманил, как-то затащил в Лиски — быть может, приволок в своём огромном рюкзаке. Гнусно втёрся в доверие к добрым горожанам, подвергал их опасности, играл на их страхах, жаждал получить денег и славы, а может, даже должность при городском совете!

Хорошо, что зауряд-ревнитель Тархим, повышенный теперь до полного ревнителя, раскрыл коварный план Йеруша Найло. И теперь пусть Йеруш скажет спасибо, что ему позволяют убраться поздорову из этого почтенного города, не накладывая на него повинных выплат, не запирают в казематы, не тащат на судилище, не рубят головы. Исключительно потому, что подобные мероприятия повлекли бы за собой многие хлопоты, включая необходимость списываться с неведомым Университетом в далёких эльфских землях. Словом, пусть Йеруш Найло убирается из города, пока городские власти не передумали просто выставить его за ворота и воспретить возвращаться.

Тархим смеялся, когда Йеруша гнали из города.

— Как там учёные за твоим плечом, сильно помогли? — издевательски бросил в спину напоследок, когда уже почти захлопнулась воротная калитка.

Никаких денег, разумеется, Найло не получил и вообще ничего не получил, помимо жесточайшего унижения. А потерял множество всего, включая последние собственные деньги и целый рюкзак вещей, нужнейших в работе и странствиях. Потерял кураж и убеждённость в своей способности как-нибудь выкручиваться из передряг. И веру в хоть какую-то справедливость, честность, упорядоченность этого мира.

Незримо стоящая за плечом череда великих учёных, разумеется, никак сейчас не помогала.

Список мест, куда мне запретили возвращаться, стал длиннее списка мест, где меня не попытаются избить. Может, и правда было бы лучше, стой за моим плечом семья? Будь у меня нелюбимое, но прочно определённое в мире место, с которым мы взаимно должны друг другу?

Йеруш сидел один за городскими воротами в непроглядной темноте, на холодной обочине, в заброшенности. В его ушах стоял смех Тархима, голову разрывали на кусочки бессильная ярость, детская обида на чужую подлость, растерянность и страх. И голоса, голоса в голове. Они, кто бы сомневался, раздухарились и вскоре стали такими громкими, что заглушили смех Тархима. Голоса в голове кричали, кричали, кричали о том, что у Йеруша никогда не могло ничего получиться. Он ни разу в жизни ничего не смог сделать правильно. С рождения до сего дня он жалкий, никчемный, нелепый, неудачный, вечно разочаровывающий Йер.

Но если бы за его плечом стояла семья, то даже будучи жалким и нелепым, он бы не оказался один в столь унизительной безысходности.

Найло взвыл, зажмурился, вцепился в свои волосы.

Как его и предупреждали, в конечном итоге он остался в оглушительном одиночестве и ни с чем, притом произошло это довольно быстро. Сколько времени минуло с той ночи, когда он вылез из окна родительского дома и отправился к стоянке ночных экипажей — шесть лет? — и вот он уже потерпел крах.

На всех направлениях. Во всех начинаниях.

* * *

Стиснув стальными пальцами предплечье Илидора, Клинк оттащил его в просторную вещную кладовую, где дракон прежде не бывал. Илидор думал, что в кладовой припрятан семейный боевой молот, которым его сейчас попытаются сокрушить, и вообще чувствовал себя до крайности неловко.

В кладовой жили запах пыльных тканей и небольшой кособокий стол. Множество лавок и табуретов составлены друг на друга под длинными стенами, на короткой — ряды полок, прикрытых плотными полотняными занавесями.

Клинк усадил дракона за стол, уселся сам и потребовал объяснить, какой кочерги происходит.

— Я-то с сам-начала понял, что не так ты прост, — буркнул вдобавок, сложил руки на груди и вперился в дракона хмурым взглядом из-под кудлатых бровей.

Любой гном из подземья просто снёс бы голову тому, кто без спроса пролез к нарочно запертым вещам, но гномы, двести лет живущие среди людей, имели гораздо более мягкие нравы. К большой удаче Илидора. Или Клинка.

Дракон прочистил горло. Смотреть на Скопидома было совестно, потому Илидор начал говорить, не поднимая глаз:

— Когда Хардред Торопыга вышел из Такарона, он пытался стать торговцем. Но что-то пошло не так и спустя пару лет он уже пиратствовал в южных морях. Сменил несколько кораблей и купил штук двадцать драгоценных камней. Не то спрятал, не то собирался их спрятать в южном море, на одном удалённом острове.

Клинк молчал, покачивался на табуретке, утопив бороду в груди, смотрел на Илидора. Дракон от досады хотел было добавить, что доспех и оружие с выдвижки никогда не нюхали подземий, но не набрался для этого окаянства. Сказал другое:

— Сначала мне было интересно посмотреть на выдвижку, а теперь мне