Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

ты устала, и второй час провела в объятиях крупного, неповоротливого ходячего скелета. Тебе приходилось только отводить от лица ветки и листья – скелет рвался вперед, на ходу топча всплески талергии. С болью, похожей на ностальгию, ты подумала о Дрербуре и о доме, об огромном куполе, венчающем твой храм и кажущемся крошечной точкой с самого низкого уровня, о разреженной влажной атмосфере, о мертвой пустоте космоса за ней. Ты вспоминала шепот молитв в часовне, Второй колокол, гулко гудящий, звон его черного языка, пробуждающий весь Дрербур. Как будто какой-то древний звонарь перенапряг бицепсы, движимый священным рвением, и дергал, дергал и дергал за веревку.

Тело шла рядом с конструктом. Солнце не высушило растаявший лед на ее неровно покрашенных волосах. Влажная жара джунглей ничуть не мешала ей, а напряжение не раскрасило ни длинные тонкие мускулистые руки, ни стройные изящные ноги, ни мертвые щеки. В последнее время она часто сопровождала тебя.

Ты видела все признаки своей смерти. Тебе оставалось жить несколько месяцев. А может, уже и несколько недель. Бог был прав: ты не изменилась, ты не решила свою проблему. Ты была одиноким, отставшим, смертным ликтором. Остальные ушли далеко вперед, за Зверем Воскрешения, который явился, чтобы покарать их смертные грехи и убить их Князя Милосердного.

И все же, в чужом лесу, среди папоротников, листьев, зеленых веток на фоне горизонта – небо было тоже зеленым, но постепенно становилось сдержанно синим – ты почти чувствовала, что снова можешь быть счастливой. Внутри тебя зияла дыра, но даже дыра в своей пустоте может быть полной.

Ты еще не знала, но к этому моменту оказалась примерно в километре от того, что уничтожит твою радость. В дыре могут еще и черви водиться.

33

К четвертому часу ты поняла, что за тобой следят. Смутное ощущение присутствия чего-то очень крупного пробилось сквозь толстый слой талергии, и ты возмутилась: Мерсиморн не смогла определить характер планеты. Очевидно, здесь обитали большие млекопитающие, и тебе придется придумывать способ как-то укрыться, чтобы тебя не сожрали, пока ты будешь терзать душу планеты. Раздражение превратилось в подозрение, когда ты осознала, что обладатель талергической метки идет за тобой. Осторожно, держась примерно в ста метрах позади, но явно идет. Это было несложно. Скелеты ступали очень тяжело. Ты оставляла след, по которому прошел бы слепой полудурок беззвездной ночью новолуния. Ты снова разозлилась, на этот раз на собственную глупость, и остановилась.

Ты встала на полянке и стала ждать своего преследователя. Покрыла небольшой пятачок жирной красной земли костью, чтобы стоять на костяной площадке, касаться ее острием меча и не волноваться, что какой-нибудь кольчатый червь вдруг обовьется вокруг твоих ног. Ты прослушала себя, чтобы убедиться, что никакое инородное тело из воздуха не вторглось в твою иммунную систему. Ты надвинула капюшон на лицо и стала ждать.

Сгусток талергии приближался. С глубоким, диким ужасом ты осознала, что это человек.

А потом на краю полянки появилась женщина в шляпе с козырьком, защищавшим ее темноглазое, резкое, будто ножницами вырезанное лицо от солнца. Женщина в серой мантии, полы которой она завязала вокруг пояса, чтобы они не волочились по грязи. На шее у нее висел мешок из грубого холста, в котором таилась ошеломляющая, гниющая масса танергии, такая неожиданная посреди этой громкой зеленой жизни. За спиной виднелись два меча в потертых ножнах, волосы цвета древних плит в заброшенном храме она заправила за уши.

Ты сказала чужим голосом:

– Я же видела твой труп своими глазами.

– Ну, – ровно ответила Камилла Гект, – никому об этом не рассказывай, иначе они тоже захотят его увидеть.

Ты оценивала ее с безопасного расстояния и вспоминала тело с раной вместо лица, лежащее на длинном куске пластика. Птичьи всхлипы над головой слились в неясное бормотание, ты подняла руку к правому уху и увидела на ней кровь, такую темную, что она казалась почти черной. Камилла сделала шаг вперед, ты отступила, сохраняя прежнее расстояние, и она не стала подходить ближе. Ты смотрела на рыцаря Шестого дома и истекала кровью.

В голове развернулся список. Ты покопалась под одеждой, и экзоскелет выдал тебе одно из двадцати двух писем, надпись на котором ты очень хорошо помнила.

Отдать Камилле Гект, если ты ее встретишь.

Это тебя нисколько не смущало. Многие письма требовали исполнения совершенно невозможных условий. А теперь одно из невозможных условий стояло перед тобой. Ты отдала конверт огромному скелету, он пересек полянку, почти не проваливаясь во влажную землю, и передал письмо ранее покойной Гект.

Она взяла его, разорвала конверт, прочитала текст и заморгала. У тебя из ушей лилась кровь. Она посмотрела на письмо, на тебя и снова на письмо. Потом скомкала его и разорвала на куски.

– Ладно, – сказала она наконец, – у тебя из носа течет.

Ты вытерла лицо, подавила растущее раздражение и поинтересовалась:

– Стоит ли мне узнать его содержимое?

Гект прокашлялась – ты вздрогнула – и повторила наизусть:

– За услуги, ранее оказанные твоим Домом, я призываю в свидетели камень, который так и не откатили от входа, и подтверждаю, что буду считать твою жизнь неприкосновенной и окажу тебе помощь, если смогу. Спасибо.

– Я этого не писала, – в ужасе сказала ты.

– Писала черным по белому, Преподобная дочь.

Титул Преподобной дочери все еще звучал музыкой для твоих окровавленных ушей, но ты сказала, зная, что это прозвучало зло:

– Выходит, в прошлом я была весьма неразборчива.

– Полагаю, ты сочла, что в долгу перед нами, – сказала Камилла.

Ты довольно долго не видела никого, кроме ликторов. Ты бездумно потянулась к ней руками конструкта и поразилась скорости, с какой Гект выхватила свои длинные мечи из-за спины и бросилась на скелета со скоростью камня, выпущенного из пращи. Первый удар рукоятью разбил грудную клетку – она тут же срослась обратно, потому что теперь ты делала скелетов только из регенерирующего праха. Она пнула его ногой, целясь в хрупкое место над коленом, и он пошатнулся и упал.

– Хватит, – сказала ты, но она опустила клинок на основание позвоночника, перерезала его, дернула позвоночник на себя… ты услышала, что повышаешь голос:

– Мне надо понять, что ты настоящая!

Она пнула скелет прочь. Две его удивленные части дергались, пытаясь соединиться, и медленно осознавали, что с ними случилось. Камилла Гект сунула мечи в ножны с той же скоростью и яростью, что доставала их, и сказала:

– Не делать резких движений!

– Я – Харрохак Нонагесимус, – сказала ты, – Девятая святая на службе Царя Неумирающего.