"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

мог себя простить за тот налёт нерешительности и несказанные слова, что отказались выходить наружу и комом встали в моём горле. Я слаб. Я боюсь. Внезапно мне захотелось жить, ещё немного, ещё пару вздохов, моментов, но пожить. Зачем? Ани… Почему в моих мыслях опять возник её образ? Безумие…

Прыгнуть в сторону, ошеломить, он потеряет бдительность. Делать всё чётко и быстро. Схватить его руку, пока клинок не пронзил мою грудь, вырвать рукоять из сильной хватки… Боже, о чём я думаю? Кем я стал?

– Давай быстрее, у нас нет времени на твои глупые шутки. Одевайся, сейчас же! – громко и грозно повторил Хранитель, заметив моё замешательство и начиная подозревать неладное.

Затем он вновь положил руку на эфес меча и встал ко мне вполоборота. А я отогнал нахлынувший на меня приступ острых мыслей, снова примиряюще выставил вперёд руки, развернулся на месте и начал быстро хватать с пола одежду и натягивать на себя.

– Почему бы просто не покончить со всем этим? К чему опять эти игры? – уже поникшим голосом спросил я, пытаясь второпях не запутаться в штанинах.

– Сначала с тобой желает поговорить Верховный Страж. И лучше, если ты будешь одетым и… живым, – замешкавшись, добавил Вергилий.

– Верховный Страж? – ошарашенно переспросил я. – Но зачем?

На пару секунд я даже потерял дар речи и чуть не выронил из рук джемпер, который уже готовился натянуть на себя. Вергилий сохранил невозмутимость и снова проигнорировал мои вопросы. Дело приобретало всё более угрожающие оттенки. Налёт былой игры в тайны начинал давать трещину, выпуская на волю всю тяжесть последствий. Одно дело – быть храбрым и дерзким, не думать о последствиях и бездумно разрушать свою жизнь на потеху собственной гордыни. Другое дело, когда тебя заставляют отвечать за свои дела, ставят перед тем, кому поклялся в верности, когда тебя заставляют взглянуть на пепелище попранных идеалов, в разбитое зеркало своей собственной мечты. Я боюсь этого. Ведь тогда я увижу те шрамы, что оставил на жизнях многих людей, кого любил и поклялся защищать. Они заставляют меня смотреть в глаза совести, заглянуть в своё чёрное нутро и разглядеть там монстра, который уже стал сильнее той Тьмы, что безраздельно правила мной каждую ночь. Тяжесть вины даёт о себе знать, как только я отпускаю свои бравурные мысли на волю, а с глаз спадает вуаль праведного гнева. Когда улетучивается тот мальчишеский задор борца за правду, я вижу результаты своих деяний, и они ранят меня сильнее любого клинка, который мог вонзить в меня Хранитель. Я смотрел в окно на прибывающие машины Стражей и думал, что это конец, ждал того момента, когда Вергилий сделает роковой выпад, даст в последний раз увидеть блеск смертоносной стали, и не боялся принять свою судьбу. Где-то внутри себя я даже желал её. Больше стали я боялся только самого себя, ту пытку, что ещё предстоит пережить, когда я повстречаюсь лицом к лицу со своими мыслями, когда наваждение спадёт, обнажая горы трупов у моих ног. Макс, друг, я подвёл тебя и убил собственноручно, когда воспользовался твоей жизнью для достижения своих целей. Что же я наделал?! Я слышу шёпот, снова эти голоса, они наполняют мой разум, они настигли меня даже здесь. Нет, нет, только не сейчас… должен забыть!

Я опустил своё отяжелевшее тело на диван, схватился одной рукой за правый висок, продолжая с силой сжимать в другой свой старый джемпер. Хранитель впал в небольшую растерянность, убрал руку с пояса, потерял бдительность и сделал пару шагов навстречу.

– Стил? – осторожно позвал меня Вергилий. – Тебе плохо?

Старый привычный голос Вергилия привёл меня в чувство. Холодный и чёрствый исполин его гордости дал трещину, и за всей его надутой деловитостью прятался всё тот же человек, который всё это время пытался доказать свою человечность. На миг в моей голове возник странный вопрос, лёгкое подозрение – а сможет ли Вергилий убить меня с таким же хладнокровием, с каким он пришёл продемонстрировать свою серьёзность? А смогу ли я? Этими размышлениями я вытащил себя из плена шёпота, отвлёкся от его зова, и он стал затихать, пока снова не развеялся в тишине моей комнаты. Я привстал с дивана, продолжая потирать ещё гудящую голову.

– Старые раны, – пробубнил я в ответ и натянул на себя джемпер.

Кажется, я услышал, как Хранитель облегчённо выдохнул и вернулся на исходную позицию.

– Вергилий, а ты сам не хочешь спросить, зачем я это сделал?

Я подошёл к входной двери, где стоял мой грозный конвоир. В ответ Хранитель снова помрачнел, положил руку на пояс и грозно покачал головой.

– Нет! – отрезал он. – Оставь свои объяснения для Верховного Стража, и хватит разговоров, не искушай судьбу.

Я надел ботинки и куртку, застегнул молнию и посмотрел в его отрешённые и жестокие глаза, где не нашёл ни тени сомнений, лишь слепое подчинение приказам вышестоящего Стража. Затем расстроенно покачал головой и направился к выходу под чутким взором Хранителя. Он услужливо отступил, пропуская меня вперёд, и я почувствовал, как натянулись между нами струны непростых отношений, как напряжение, повисшее в воздухе, сдавило грудь. Каждую секунду я жил на грани исчезновения, ощущал холодный взгляд смерти на своём затылке, слышал её дыхание рядом с собой, размеренный стук сердца. Каждое его биение и каждый вздох я ждал, когда она коснётся меня и прервёт моё жалкое существование, и это ожидание становилось невыносимым. Как же тяжело делать новый шаг, как страшно жить, оглядываясь на занесённый топор палача. Я даже усмехнулся в своих мыслях. Палач смотрит в собственные глаза и видит там только страх и боль, видит себя со стороны и боится своего отражения. Мало кто задумывается, что все мы живём в секунде от смерти, ходим кругами по эшафоту, бежим от неизбежного, а злой рок внимательно наблюдает и ждёт малейшей ошибки, неверного движения, чтобы в тот же момент избавить нас от самих себя. Мы живём и не задумываемся над последствиями, не видим угрозы, пока не будет слишком поздно, и понимаем, что умерли только тогда, когда последние остатки тепла покидают наши сердца.

В сопровождении Вергилия я вышел за дверь и встретил в коридоре двух молодых Техников в промокших насквозь белых халатах, небрежно накинутых на плечи. Они что-то оживлённо обсуждали, давясь от собственного шёпота, но, завидев нас, мгновенно замолкли и вытянулись по стойке смирно. Они не сводили с меня глаз и рассматривали с явным интересом, боязливо провожая взглядом. Вергилий вышел вслед за мной и, заметив Техников,