"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

что меня нет как Стила, как отдельного живого человека, я лишь частичка тепла, живущая в каждом из тех, кого я знал и встречал, кого заставлял улыбаться и радоваться жизни. Я лишь сгусток их доброты и того доверия, что так боялся потерять. Уничтожая их веру в меня, я убиваю самого себя, всё то, ради чего живу, и то, благодаря чему существую.

Вергилий подвёл меня к дверям лифта, подождал, пока они услужливо откроются, а затем очень грубо толкнул меня внутрь кабины. Напоследок он повернулся к Зету.

– Проследи за порядком. Собери всех Стражей, кто сможет держать оружие. Все отряды Палачей должны быть здесь немедленно, времени у нас очень мало! – прочеканил он грубым и приказным тоном, стараясь при этом перекричать гудящую толпу.

Зет помрачнел пуще прежнего, крепко сжал зубы, сдерживая внутренний гнев, потом приложил вытянутую ладонь к виску и сделал странное отмахивающее движение.

– Есть, господин Хранитель! – процедил Зет с явной желчью и выдавливая каждое слово, рождавшееся с огромной мукой.

Бросив последний уничижительный взгляд на нас обоих, Зет развернулся и пошёл сквозь толпу к выходу. Вергилий зашёл в кабину и вместо выбора конкретного этажа прикоснулся к чуть заметной металлической пластине под панелью с кнопками. Двери с тяжёлым вздохом закрылись, но сам лифт остался стоять на месте, скрадывая от нас шум толпы и превращая его в далёкий, плохо различимый гул. Перед Хранителем открылось окно Консоли, где он нажал неизвестную кнопку и после этого произнёс очень напыщенным и неестественным голосом:

– Хранитель Вергилий, код ноль.

После чего кабина лифта дёрнулась и понеслась наверх.

– Что случилось, почему все Стражи здесь? – робко спросил я Вергилия, который продолжал не сводить с меня глаз.

– Всё случилось, Стил, – тяжело выдохнув, ответил он. – Всё…

Хранитель отвёл взгляд и замолчал, так и не ответив на мой вопрос, а я оцепенел и боялся даже дышать, ощущая, как лифт неестественно быстро набирает скорость. Мы ехали на самый верх этой башни, и я даже не мог представить, что нас ждёт там, на последнем этаже, у которого даже не было счёта. По слухам, выше сорокового этажа располагались подсобные помещения, различные залы, а также всякие технические отделы, давно неиспользуемые и заброшенные. Люди покинули их уже много лет назад, оставили умирать под толстым слоем вековой пыли и медленно растворяться вместе с воспоминаниями былых обитателей. И чем выше мы поднимались, тем больше ощущался дух одиночества и удушающего забвения, даже на лице Вергилия отпечаталось лёгкое беспокойство, а его дыхание стало неровным. Никто не поднимался так высоко, даже Техники никогда не спешили покидать свои этажи, и вовсе не потому, что им запрещено, просто не было такой нужды. Все мы живём в своих крохотных закрытых мирках, в собственных уютных сообществах, где всё под рукой, всё так привычно и знакомо. Вот любимый стол, кружка, вот календарик, чьи страницы так приятно пахнут, вот коллеги и друзья, кого ты видишь каждый день и к кому безмерно привык, к их звукам, образам, запахам. Всё это создаёт тот тёплый и уютный кокон, где каждый ощущает себя в безопасности и не стремится выбраться наружу. При этом мы мечтаем о большем, нам всегда мало целого мира и тесно в бесконечной Вселенной, но так уютно в крошечных клетках, которые не хотим покидать. Мы работаем, идём домой по привычным дорожкам, садимся в такси, где нас встречает уже знакомый и такой приветливый водитель, потом едем домой в тёплые кровати, чтобы завтра с утра всё повторилось вновь и вновь. Эти кусочки привычной мозаики дают нам то ощущение безопасности, в чём мы так нуждаемся в этом опасном и изменчивом мире, где на каждом шагу нас подстерегают Призраки, Отступники, Кукловоды и страдающие странной болезнью со смертельной головной болью. Этот мир ужасен, если выглядывать из своего комфортного кокона и смотреть по сторонам. Тогда зачем нам это делать? Зачем выходить за те очерченные рамки, где всё так привычно и понятно, где мы уже реализовались как самостоятельные личности?

Представим человека, который приезжает в девять утра на работу, заваривает чай, сидит целый день за Консолью в офисе, пишет что-то непонятное в своём блокноте и приветливо улыбается секретарше, чтобы вечером снова вызвать знакомого таксиста и провести с ним последние полчаса жизни этого дня за очередной бесполезной беседой. Его любят за тот образ, что он создал для всех остальных. Они привыкли к нему, подстроились, впустили в свою жизнь, он стал частичкой других коконов, где спрятались все остальные. Мы создаём мир для других, то привычное окружение, где все чувствуют себя в безопасности. Это очень цельная, до ужаса консервативная, монолитная, но мёртвая, по своей сути, система. Система бесцельного и пустого существования, где каждый – элемент бесполезного окружения для других, без стремлений и поиска, без энергии и творчества, без исследования и созидания. А всё потому, что она не любит перемен, чурается их и всячески стремится воспротивиться любому шагу за привычную схему жизни. Если вы начнёте что-то искать, менять, развивать к лучшему или худшему, против вас восстанут все, кто вас окружает, из-за того, что вы ломаете, прежде всего, их мир, их устоявшийся климат. Когда начинаются изменения, у людей случается паника, они теряют хрупкое равновесие, попадая в среду, к которой не были готовы, где снова нужно приспосабливаться, меняться самому и ломать привычный порядок жизни. Поэтому никто не стремится покидать своё комфортное лоно, а наши Техники настолько поглощены работой на своих местах, что мало кто из них задаётся вопросом: «А что там, над головой, на этажах, где никто не был?» Это страшные мысли, новые и непривычные, а значит, их нужно отбросить прочь. Всё это случилось и со мной. Я стал тем, кто впервые после Сола подорвал привычный уклад Стражей, повёл себя не так, как они ожидали, нарушил незыблемое правило. Страх, ненависть, неуверенность – всё это сковало службу Стражей, заставило совершать ошибки и стоять в растерянности перед каждой новой опасностью.

В это время кабина лифта перешла рубеж в полсотни этажей и продолжила свою погоню за небом. Счётчик преодолённых ступеней неуклонно нашёптывал мне о приближающейся опасности. Тревога истошно стучала в висках, кричала, а ко мне всё отчётливее приходило понимание момента. Вся моя жизнь – сплошной сон, в котором я не понимал, где нахожусь и что делаю. Так и сейчас я слышу только странный голос в своей голове. Он продирается с другой стороны моих снов, стучит в этот барьер и пытается что-то рассказать,