Тернистый путь - Виолетта Орлова

том, что близится война с омаронцами, кровавая развязка и неминуемая встреча с Сури, а чувства убеждали в обратном, усыпляли и успокаивали. Ласточкино графство было не менее прекрасным, чем Птичье, а в чем-то, пожалуй, оно выглядело даже более интересно, ибо в королевском парке все казалось слишком искусственным и вычурным, а здесь природе предоставляли больше прав самостоятельно раскрывать свою красоту.

На широкой ветке Ласточкиного графства беспорядочно росла зелень и низкие кривоватые кустарники, не тронутые садовыми ножницами, повсюду лежали серые камни, наполовину поросшие мхом, и придававшие общей обстановке загадочности и некой запущенности. Гнездим, в котором находился Артур, располагался на краю ветки, откуда открывалась прекрасная панорама на лес. Чуть подальше виднелись веревочные лестницы, о которых говорил Алан. Юноша посмотрел в ту сторону и вдруг увидел, что по ним спускаются какие-то люди. Мальчик инстинктивно отступил к краю ветки, ибо почувствовал, что среди них нет Алана. Страх встретить Сури и вновь испытать мучения, которые она ему приготовила, с новой силой вцепился несчастному в сердце, однако, по мере того, как к мальчику приближались нежданные гости, испуг отступал, а на смену ему вместе с отчаянием приходила смелость.

Как дикий зверь, загнанный в смертельную ловушку, Артур исподлобья смотрел на приближавшихся к нему людей, и во взгляде его читался тот безрассудный вызов, какой бывает у израненной и затравленной жертвы, которая, несмотря на то, что обстоятельства складываются против нее, не сдается, а продолжает бороться до конца.

К юноше со всех сторон направлялись его друзья: все те, кого он так часто представлял в своих мечтах. Тут были Тод, Тин, Диана, Триумфия, Антуан Ричи, Даниел Фук и многие другие. Артур с тоской вглядывался в такие знакомые лица, но к своему огромному ужасу, он не находил в них ни одной черты, присущей его друзьям. Это были совершенно другие люди, только лишь внешне походившие на тех, кого он когда-то знал. Мальчика страшно лихорадило, и ему казалось, что все эти незнакомые лица являются нелепым воплощением его болезни, коварным видением — пожалуй, худшим из его кошмаров. Страшно находиться рядом с близкими и при этом чувствовать их отчужденность, отстраненность, холодность, как если бы они вдруг обратились в каменные изваяния, лишенные души.

Ребята подходили к Артуру все ближе и ближе, они окружили его, лишив возможности отступления. Впрочем, разве смог бы он сейчас убежать? Должно быть, Сури намеревается завершить начатое… Впрочем, где же она? Среди ребят ее не было.

Тин подошел совсем близко к Артуру и, остановившись перед ним, вперился в него тяжелым взглядом, в котором сквозило отчуждение и неприязнь.

— Почему ты ушел от нас? Скоро придут повстанцы, поэтому ты трусливо убежал, поджав хвост? — голос мальчика звенел от неподдельного возмущения.

— Тин, приди в себя, — умоляюще проговорил Артур, отчаянно пытаясь найти в лице друга знакомые черты. Однако мальчик совершенно не походил на себя — его лоб был нахмурен и изборожден складками, как у старика, рот решительно сжат, глаза горели неприкрытой ненавистью, и все это в совокупности делало его гораздо старше своего возраста.

— Это я должен прийти в себя? Ты — предатель! — гневно воскликнул Тин и, неожиданно, с силой ударил Артура в живот. Юноша, не ожидавший коварного нападения, с глухим стоном упал на землю. Голова его закружилась, чужие лица друзей замелькали перед ним, сливаясь в одну размазанную картинку. Неужели ему суждено будет погибнуть от их рук — но это же такая нелепость!

— И нечего было подсылать к нам своего дружка, которого все равно пришлось убить, — мстительно прошипел Тин, наклонившись над Артуром.

Сури вряд ли смогла бы причинить Артуру физическую боль, по силе большую той, что он уже испытал во время вторжения в его сознание, однако сейчас, этой тяжелой вестью о смерти Алана, врагу, надо отдать ему должное, удалось ранить куда сильнее. Юноша всегда на первое место ставил своих друзей, а не себя, поэтому, услышав сейчас ужасную новость из уст Тина, Артур в полном отчаянии закрыл глаза, ощутив такую апатию и безнадежность, что ему уже не хотелось более сопротивляться. Он не желал ни о чем думать, бороться, никого видеть; у него просто не осталось на это сил.

Тин, кажется, продолжал что-то выкрикивать в его адрес, сопровождая свои слова тяжелыми точными ударами, однако бедный юноша был удивительно невосприимчив к тому, что происходило вокруг. Он почти не ощущал боли, только страшную слабость и лихорадку, из-за которой все события казались смазанными и в какой-то степени иллюзорными.

Вдруг Артуру померещилось, что между ним и ребятами в какой-то момент возникла преграда. Даже слова, выкрикиваемые Тином, будто стали более приглушенными, а его жестокие удары перестали достигать своей цели. Где-то глубоко в сознании Артура мелькнула расплывчатая мысль о том, что все происходящее — обман, странные игры Сури, однако неожиданно он увидел перед собой Индоласа. Глаза естествознателя метали молнии, а его руки были вытянуты вперед; из них двумя толстыми струями выходила черная дымка, обволакивающая их с Артуром, и, по всей видимости, защищавшая от чар Сури.

— Как ты? Сможешь еще продержаться? — сквозь зубы спросил Индолас, с беспокойством глянув на мальчика. Артур кивнул.

— Они все сейчас естествознатели, — хриплым от слабости голосом предупредил Артур, указывая на ребят. И действительно, как только темное защитное облако дыма закрыло Индоласа и Артура, все ребята как один вытянули свои руки, из которых словно начал струиться разноцветный пар.

Индолас скривился от перенапряжения, лицо его покраснело, вены на шее вздулись и посинели, а по лбу его градом заструился пот, ибо мужчина не мог один выдержать такой натиск врага. В некоторых местах в его защитном поле начали образовываться бреши, и сквозь них с шипением проходили зеленые, желтые и красные языки ядовитого пламени, от жара которых обугливалась одежда. Артур почувствовал, что начинает задыхаться от нехватки воздуха.

— Я.… не… могу, — беспомощно выдохнул Индолас. Руки естествознателя дрожали от натуги, словно он держал в них непомерную ношу. — Их слишком много… Но они не естествознатели… Я чувствую это. Кто-то направляет их. Если бы я понимал, кто именно, я бы смог всю силу обернуть против него…

Артур попытался собраться. Сознание предательски уплывало от него, мысли маслом растекались во все стороны, реальным казался только этот страшный жар вокруг, как от исполинской печи, который нещадно жег кожу, заполняя все пространство мерзким запахом гари. Однако мальчик отчетливо понимал, что если его собственная жизнь, может, не является такой уж ценной, то Индолас, его преданный друг, обязан был спастись. Он и так здесь