Немезида ночного ангела - Брент Уикс

– Значит, сейчас ты от меня не избавляешься? – спрашиваю я.

– Потерпи. Ты все увидишь. У нас полно времени – аж до скончания мира.

Может быть, для него это и так, но не для меня. Я хочу лишь одного: чтобы меня оставили наедине с моим отчаянием. И меня раздражает то, что мой разум уже начинает искать способы устроить побег.

Ради чего мне бежать? На свободе меня ничто не ждет.

Кроме ребенка. Но думать о нем уже поздно.

Король Рефа'им все это время пристально смотрит на меня.

– Что у тебя с глазами? – спрашиваю я.

– Не при детях, дорогой, – отвечает он, слегка оскалившись.

Мое сердце уходит в пятки. Если бы то, что я видел раньше, было иллюзией, он бы так не ответил. Я поворачиваюсь к гвардейцам.

– Ну что, нравится вам ваш новый господин? Который зовет вас детьми? Вам уже хочется положить за него свои жизни?

Древко копья молниеносно просовывается сквозь прутья и ударяет меня в живот. Я со стоном падаю.

«Синий маг, значит», – думаю я, глядя в пол. С такой скоростью мог ударить только кинетург.

Я поднимаю голову. Нет, он – точнее, она, – била не древком копья. Древком трезубца.

К тому времени, когда у меня получается медленно, неуклюже подняться, из-под пола выводят лысеющего узника в грязных, запятнанных шелковых одеждах. На него нацеплен деревянный ошейник с тремя синими огоньками впереди и четырьмя широкими треугольными лезвиями, которые расходятся от него кругом, как лепестки. Это не ошейник, а настоящая гильотина.

– Кайлар, это… а впрочем, неважно, как его зовут. Он – маг, который забыл зарегистрироваться. Такое случается. Но мы же не можем допустить, чтобы кто-то бегал по кораблю, который держится на магии, и творил незаконные чары, ставя все наши жизни под угрозу, верно?

Рефа'им смотрит на меня, как будто ждет, что я соглашусь. Я, не моргая, гляжу на него в ответ.

Он вздыхает и обращается к красивой телохранительнице в небесно-голубой форме, которая ткнула меня трезубцем в живот:

– Киниджи. Руку. Сделай так, чтобы все было видно.

На ней надеты черные кожаные сапоги со шнуровкой до бедра. Она делает шаг вперед, что-то бормочет, и в ее ладони вспыхивает голубое пламя, которое она протягивает Рефа'иму.

– Меньше. Пусть просто тлеет, – говорит Рефа'им, беря ее за запястье. Когда он поворачивается ко мне, огонь тускнеет и становится едва заметным свечением.

Я оглядываю чародейку, и она в ответ делает то же самое. Взгляд у нее холодный, мертвый. Часовня обычно не поощряет стремление выделиться, но гардероб этой дамочки иначе как «броским» не назвать. Светлые волосы убраны в боковую косу, в которую вплетены голубые и золотые ленты. За головой я вижу капюшон со стальными сегментами – складной шлем, что ли? Ее левый рукав толще и длиннее правого, рука выглядит не такой гибкой; похоже, это облегченный магический аналог маники[6] ретиария, то есть вся ее рука – это щит. Нос у нее орлиный. Фигурка стройная, как ее трезубец. Обычно такое оружие венчает вилка пошире, зато у этого зазубрены шипы. Она одета в корсет из черной кожи с голубыми вставками, которые перекликаются с лентами в ее волосах и магией, а поверх корсета, вместо красивого камзола, нацеплена увешанная оружием портупея.

Рефа'им щелкает пальцами.

– Кайлар. Кайлар. Хороший мальчик. Смотри сюда.

Я, все еще не в себе, перевожу взгляд на него. За те несколько секунд, что я рассматривал Киниджи – или времени прошло уже больше? – лицо узника покрылось потом. Почему?

Ах, магия.

– Я понял, – говорю я. Сплевываю, надеясь избавиться от привкуса тошноты. – Если он начнет творить чары, лезвия схлопнутся. Тебе не нужно его убивать и доказывать, какой ты жесткий и опасный.

Человек в ошейнике благодарно косится на меня.

Рефа'им тычет в меня пальцем.

– Вот это. Это меня радует. Ты не тупой. По крайней мере… не всегда. Скоро увидим. Но мои мотивы ты не угадал. Я не пытался тебя запугать. Угрожать? Тебе? Нет, я всего лишь хотел удостовериться, что ты понимаешь, как все работает.

Человек в ошейнике, кажется, впервые за несколько минут делает вдох.

Затем, когда Рефа'им подносит сияющую руку Киниджи к груди узника, ошейник-убийца издает низкий предупредительный сигнал. Бууп. Один из трех синих огоньков становится красным.

Четыре деревянные ручки проворачиваются наружу, а четыре клинка нацеливаются внутрь. Цветок из лезвий спрятал свои лепестки. Если треугольные клинки схлопнутся, то идеально соединятся друг с другом.

Рефа'им кладет руку Киниджи на грудь узника, и тон сигнала становится выше. Биип.

Снизу из ошейника выпадают четыре штыря, которые я до этого не видел, – наверное, они блокировали лезвия. Второй синий огонек становится красным.

Лицо узника искажается, он втягивает подбородок в шею, но задевает острый кончик одного из клинков. По его шее начинает бежать струйка крови, кадык ходит ходуном. Он дышит часто, прерывисто. Вырывается из рук молодого телохранителя, но упирается спиной в стену. Гвардейцы по обе стороны от узника крепче держат его за плечи и отворачивают головы. Ему не сбежать.

Рефа'им кивает, и Киниджи подносит сияющую руку ближе к ошейнику.

Биип! Последний огонек становится красным. Узник хватается руками за ошейник, судорожно пытается поддеть его пальцами, но они не пролезают. Глаза Киниджи расширяются в предвкушении.

Щелк. Четыре лезвия с влажным чавканьем сходятся в центре ошейника, и голова узника слетает с его плеч.

Фонтан крови брызжет на незримую магическую стену, которую Киниджи выставила перед Рефа'имом, и на короля не попадает ни капли. Когда труп начинает падать, Киниджи стаскивает с него ошейник. Два гвардейца опускают тело на пол тесной комнаты.

Тело приваливается к решетке моей камеры, кровь льется из опустевшей шеи.

– Каждый год, – говорит Рефа'им, – губернаторам разрешают привезти к императрице нескольких заключенных для особого судебного разбирательства. В переводе с алитэрского бюрократического это означает «чтобы они исчезли». В этом году узников оказалось больше обычного. И у нас закончились ошейники. Итак. Теперь ты знаешь, как они работают. – Он отворачивается. – Уррик, пожалуйста, сходи к модайской посланнице и расскажи ей, что случилось с ее подчиненным.

Один из телохранителей собирается уйти, но затем останавливается.

– Э-э-э… Сказать, что он пытался сбежать, ваше величество?

– Нет. Скажи правду. У нас закончились ошейники, и нам понадобился один для кое-кого поважнее. – Вдруг Рефа'им поднимает палец. – Хотя нет, ты прав. Здесь нужна формулировка поделикатнее. Скажи ей… Скажи, что мы не желали нанести ей оскорбление, а просто не рассчитали, сколько нам понадобится ошейников. Кроме того, мы