Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

— Киан! — окликнул молодого воина, который в напряжении смотрел в сторону ворот.

Тот медленно повернулся — лицо как натянутая тетива, а в глазах холодная ярость. Парень очевидно ненавидел их всех: и солдат, что стучали в ворота, и самого барона, что прислал их теперь, когда было уже слишком поздно.

— Никто… никто не знает, что я практик, — голос мой дрогнул. — Ну… как никто… я к тому, что…

Я не знал, что сказать, перед глазами уже рисовалась картина: люди барона забирают меня, передают Торгриму или… ещё что похуже.

— Не дрейфь, — резко оборвал Киан. Голос охотника был сухим от бессильного гнева. — Ты — сын Арвальда, — добавил уже тише и мягче. — Никогда об этом не забывай.

В словах услышал не просто напоминание, а обещание невидимой защиты. Духи предка позаботятся обо мне? Или что тот вообще имел ввиду?

— ИМЕНЕМ БАРОНА ФОН ШТЕЙНА, ПРИКАЗЫВАЕМ ОТВОРИТЬ ВРАТА ВЕРЕСКОВОГО ОПЛОТА! — вновь пронёсся над опустевшей деревней властный голос.

— Твари, — прошипел Киан сквозь зубы. — Так бы и перерезал всех, одного за другим. Вспомнили наконец.

Парень снова посмотрел на меня, в глазах блеснул яд.

— Вот увидишь, — молодой охотник говорил, а тело его дрожало от сдерживаемой ярости. — Пожаловали они на помощь — скорее пришли, чтобы забрать что-нибудь — что ещё осталось.

И тут ветер переменился — подул мягко, будто укрывая невидимым одеялом. Киан замер и закрыл глаза.

— Южный… — сказал охотник очень тихо, вдыхая воздух в себя.

И в этот момент остро понял: хоть я и был в теле Кая, хоть во мне и жили его эмоции и привязанность к этому месту, всё-таки не был до конца местным. Настоящий дом остался на другой планете, в стране, о которой здесь никто никогда не услышит. А вот для Киана это место сакральное — его земля и корни, и этой ночью над ней надругались, а до этого ещё раз, когда забрали мужчин и мастеров — Киан вернулся на руины.

— Ты в порядке? — спросил у охотника.

Тот медленно открыл глаза, которые, казалось, слипались от усталости и тепла.

— Да, — выдохнул. — Пойдём к вратам, нужно их впустить — нет выбора.

И не дожидаясь меня, пошёл по тесной улочке, усыпанной скукоженными трупиками жуков.

Тем временем деревня начинала просыпаться. Отовсюду доносились голоса — стоны, кашель, неверящие возгласы. Жители словно выныривали из глубокого сна. Где-то были слышны отчаянные рыдания, стоны боли — многие, очнувшись, обнаружили, что потеряли своих, а многие так и не проснулись. Деревня оживала, если это можно было так назвать.

Пошёл за Кианом по утоптанному в ходе бойни снегу. Алые пятна крови смешивались с белыми хлопьями и чёрной слизью, налипая на башмаки. Сил почти нет — шёл так, что, казалось, вот-вот упаду. Всё, чего хотелось — добраться до горна, прислониться к его теплу и просто дышать и не думать. Только чувствовать, как огонь снова наполняет меня.

И тут вспомнил: Брик, Ульф — проснулись ли они? Сердце тревожно забилось от мысли. А Свен? Он очнулся?

Ускорил шаг, будто пытаясь убежать от этих мыслей, но те не отступали.

Киан вышел на главную улицу и уверенно направился вниз по склону. Я его нагонял. Походка молодого охотника была твёрдой — казалось, оправился от страшного ранения, а может, умел хорошо скрывать свою боль.

Бежал, почти поравнявшись с ним. Видел, как приближаются массивные врата частокола, и не знал, что меня там ждёт. Как объяснить всё, если будут задавать вопросы? А главное, как сдержать себя, чтобы не выплеснуть в лицо этим «спасителям» своё отвращение к правителям Каменного Предела, бросившим народ на произвол судьбы?

— Григор… Григор… — на обочине, рядом с растерзанным телом мужчины, сидела на коленях женщина. Она не плакала, а выла без остановки, качаясь из стороны в сторону и глядя то на изуродованное лицо мужа, то куда-то в небо.

А мы продолжали идти.

— ИМЕНЕМ БАРОНА!..

— Да заткнитесь вы уже, — прошипел Киан сквозь зубы.

— ОТКРОЙТЕ ВРАТА!

Теперь шли плечом к плечу и подошли к деревянным створкам — они давно потемнели от времени, отсырели, и от них местами отвалились целые куски древесины. Некоторые доски покрылись зелёной плесенью.

Чёрная жижа здесь была повсюду — всё, что вытекло из сотен трупов падальщиков, стекало вниз по склону и скопилось перед воротами, превратившись в отвратительную лужу. Киан, не раздумывая, сделал уверенный шаг прямо в неё, даже не обратив внимания.

Перед воротами не было никого живого — мужчины, что сражались здесь, лежали неподалёку, наполовину съеденные.

— Помоги, — бросил Киан, упираясь плечом в одну из створок.

Я подошёл к другой. Нам нужно сдвинуть с места обледенелый деревянный засов, что запирал ворота изнутри — он рассчитан на усилия четырёх человек, к тому же, сейчас, когда все застыло от влаги и прошедшего мороза, процесс требовал ещё больших сил. Ци уже не осталось — мышцы взвыли от напряжения. Мы навалились всем телом, упираясь ногами в грязную землю.

— Давай! Ещё! — прорычал длинноволосый.

С громким скрипом и треском, который пронёсся по всей деревне, засов медленно пополз в сторону. Когда вышел из пазов, мы, тяжело дыша, упёрлись в сами створки.

С протяжным стоном одна из них поддалась, а за ней и вторая.

Ворота отворились.

Перед нами стояло человек двадцать — на лошадях, закованные в сталь, мужчины казались существами из другого мира.

Впереди, прямой и неподвижный, сидел в седле капитан Родерик — глава «Каменных Грифонов». Рядом с ним — огромный бородатый воин, тот самый, что приходил забирать Гуннара. Я наблюдал за ним тогда, и сейчас мужик вызывал ещё большее отвращение.

Эти двое были контрастом друг другу: Родерик — утончённый, аристократичный, с длинным носом — истинный римлянин. А второй — будто дикий викинг: нечёсаная чёрная борода, заплывшее лицо, говорящее о том, что пьёт каждый день своей жизни — это, видимо, не мешало ему быть отменным воином. Очевидно, та ещё паскуда.

За ними стояли другие всадники. Их лошади, породистые и высокие, нетерпеливо переступали с ноги на ногу. Здесь были и рыжие, и белые, и чёрные, как сама ночь. Один из воинов держал высоко поднятое знамя — серое полотно, на котором изображён грифон, вцепившийся когтями в каменную гору.

Заметил ещё кое-что — на боках лошадей, на сёдлах, на доспехах некоторых воинов была кровь, и не только она — тёмные, маслянистые пятна, которые слишком хорошо знал. Следы битвы — значит, воины тоже столкнулись с тварями по пути.

«И какого чёрта им теперь здесь нужно?» — пронеслось в