Нелегальный экзорцист - Григорий Константинович Шаргородский

– Ота-сан, я собираюсь на встречу со старейшинами ушкуйников. Там могут быть проблемы. Нужна ваша поддержка. – Я постарался, чтобы мои слова можно было воспринимать и как приказ, и как просьбу.

– Хай, Чекан-сан, – с привычной невозмутимостью чуть поклонился нихонец.

– Выходим через пять минут, – бросил я и выбежал из подвала.

На сборы потратил семь, в основном думая, куда сунуть большой охотничий нож. На патронташной портупее он смотрелся неплохо, а вот с городским костюмом никак не сочетался. Плюнув на всё, оставил единственное разрешённое для ношения в городе оружие дома. В конце концов, я не собираюсь там ни с кем резаться. Да и Акира, если что, подсобит.

Когда спустился в зал, нихонец уже стоял у двери. Причём он взял с собой свою палку, используя её в качестве трости. Законом такое не воспрещалось, хотя городовые могли прицепиться. Впрочем, мы поедем на пролётке, так что никто и не заметит.

Хорошо, что не отпустил извозчика, посулив ему прибавку и за ожидание, и за скорость, но всё равно к трактиру «Омут» мы прибыли практически впритык. И как назло, сразу же пройти внутрь не получилось. Едва я сошёл с пролётки и зашагал к центральному входу в большое двухэтажное здание с красочной вывеской, от стены возле дверного проёма отделился подпиравший её мужчина. Ещё двое вышли из тени бокового навеса. Вечерние сумерки уже начали окутывать город. Так что освещение давали лишь фонари на столбах да лампы над входом в трактир. Поэтому теней, могущих скрыть в себе всё, что угодно, вокруг хватало.

Скорее всего, встречали именно меня. Молодой мужчина в каком-то почти цыганском наряде и с подтверждающим его статус ушкуйника длинным ножом на широком поясе встал на моём пути. Странно, что внешне он на цыгана совсем не походил. Русые волосы, цвет и черты лица вполне обычные, а вот глаза были чёрные как смоль. Он недобро улыбнулся и, сплюнув сквозь зубы, спросил:

– Куда собрался, малой? Это трактир только для ушкуйников.

– Меня ждут, – максимально спокойно сказал я, не став объяснять, что тоже являюсь ушкуйником.

Мой опыт жизни в Речном подсказывал, что, скорее всего, конфликта не избежать, но всё равно было как-то муторно. Обиднее всего то, что я прозанимался с Акирой всего пару дней и вряд ли смогу хоть что-то противопоставить опытному ушкуйнику, наверняка прошедшему не один десяток драк, а может, и схваток с одержимыми.

– Да кто тебя тут может ждать? Вали отсюда, пока не получил пинка, – заявил этот недоцыган и пихнул меня в грудь, причём достаточно сильно, явно надеясь, что я от такого толчка упаду.

Ноги как-то сами собой сместили меня чуть в сторону. Туловище я довернул уже вполне осознанно. Агрессивность сыграла с моим противником злую шутку, и он провалился в толчке, да и от себя я чуток дёрнул его за рукав. Чтобы не упасть, бузотёру пришлось почти пробежать пару метров вперёд, пока не восстановил равновесие. Мы оба тут же развернулись лицом друг к другу.

– Ах ты ж сопляк! – вспыхнул как спичка ушкуйник, который и был-то старше меня года на три максимум.

Резко шагнув вперёд, он попытался врезать мне в морду. Скорее всего, провести заученный бросок получилось лишь благодаря злости и удивлению соперника. Сам поражаюсь, как чётко всё проделал. Ушкуйник удивлённо крякнул, но всё же не смог сохранить равновесия. Мне удалось повести его, помогая набранной инерции, и даже завалить на спину на противоходе. Затем на всякий случай отошёл чуть назад. Из падения полуцыган лихо вышел перекатом и тут же вскочил на ноги. Мне, конечно, было приятно, что получилось окоротить наглого парня, но при этом я прекрасно понимал, что на большее не хватит ни опыта, ни везения. Сейчас точно получу в морду, но реальность оказалась круче любых опасений. Вместо того чтобы без затей навалять мне кулаками, соперник оскалился, как пёс, и выдернул нож из поясных ножен.

– Ты ща сдохнешь, скидыш!

– А ну охолони, Алекса! – послышался за моей спиной строгий голос. – Совсем ополоумел? Спрячь клинок!

Черноглазый ругнулся под нос и сплюнул на землю, но нож всё же убрал. И только после этого я повернулся к тому, кто прервал драку. Заодно успел осмотреться и заметить двух подельников Алексы. Оба с недовольными лицами поднимались с земли. Один даже прижимал руку к рёбрам. Скорее всего, их успокоил Акира, когда они попытались прийти на подмогу своему товарищу. Нихонец стоял неподалёку, опираясь на свою палку. Вид он имел такой, словно никак не был причастен к происходящему и вообще всё это время стоял неподвижно.

Прекративший свару широкоплечий мужчина с несколькими шрамами на лице внушал уважение. И всё же благодарности к нему я не испытывал. Простейший анализ показывал, что он наверняка всё это время стоял за дверью, дожидаясь результатов тёплой встречи слишком много возомнившего о себе выскочки. Похоже, меня хотели привести к старейшинам уже подготовленным к разговору – чуток помятым и униженным. В общем, уважения к крепышу у меня поубавилось, поэтому я просто смотрел ему в глаза, давая возможность заговорить первым.

Он немного поиграл со мной в гляделки и, хмыкнув, спросил:

– Это ты, что ли, Степан Чекан?

Хотелось сказать, что он и сам это знает, раз уж они устроили такой «ласковый» приём, но сдержался и просто ответил:

– Да, это я.

– Опаздываешь, – ещё раз попытался прогнуть меня крепыш, но вызвал лишь приступ ярости.

– А вы меня ещё на пороге подержите, тогда точно опоздаю.

Ушкуйник недовольно дёрнул перечёркнутой шрамом щекой, но ничего не сказал, просто развернулся и вошёл в трактир.

– Ещё встретимся, – донеслось сзади шипение недоцыгана, но я сдержался и никак на это не отреагировал.

Только сейчас осознал, что своим поведением копирую невозмутимость Акиры, а его присутствие рядом подпитывало моё, пусть и показное, спокойствие. Давно заметил, что за неимением собственного образа леплю на себя маски, подсмотренные у знакомцев и даже героев книг. За ними было проще прятать страх и беспомощную неопытность. Хорошо хоть, перестал копировать героев бульварных романов.

Наверняка со стороны мы смотрелись необычно. В кабак вошёл дорого одетый юноша, а за ним словно тень двигался инородец в чём-то похожем на женское платье. Оба с невозмутимо-серьёзными лицами, так что желающих осмеять одежду нихонца не нашлось. В главном зале кабака было не очень людно – за столами сидело человек двадцать, и на нас они если и смотрели, то лишь мельком. Шрамированный крепыш сразу направился к лестнице на второй