Только об этом не пишите! - Sally KS

— Я бы дал вам воды, но у меня ничего нет, — парировал Стас и забарабанил кулаком в дверь. — Гектор Арнольдович, откройте! Человеку плохо! — он пнул дверь ногой несколько раз, чтобы звук был громче, и стучал до тех пор, пока не услышал тихие шаги в коридоре. Видимо, поняв, что ответов не будет, Лава замолчала и опустила фонарик.

На этот раз ключ скребся гораздо дольше, будто старик не мог попасть в личинку замка. Наконец, Стас услышал два поворота и вытолкнул дверь плечом, помня, как туго она входила в проем.

Гектор Арнольдович стоял в коридоре без фонарика, но с короткой толстой свечой. Старинный белый фарфоровый подсвечник в виде ангела с отбитым крылом, видимо, хранился в этом доме с момента его постройки. Почему-то рубашка старика была засыпана какими-то белыми крошками.

— Не хотите объяснить, что происходит, пока я не вызвал полицию? — строго спросил Стас.

Старик вдруг смутился и как-то заискивающе развел руками:

— Да просто приходили знакомые… Поругались с ними немного, и они ушли…

— А кто стрелял?

— Да что вы, никто не стрелял! Просто шкаф упал где-то на втором этаже… — замахал руками дед. — Можете хоть весь дом обыскать — у меня ничего нет.

— А зачем вы нас заперли?

— Эти знакомые… — старик помолчал. Да, тяжело сочинять на ходу, признал Стас. — Они люди некомпанейские, грубые, могли вас обидеть. А объяснять времени не было, уж простите меня!

Стас оглянулся на Лаву. Она опять лукаво улыбалась, глядя на Гектора Арнольдовича, будто не было этой гневной вспышки в запертой комнате. Но щеки ее розовели сильнее обычного.

— Вы предлагали кофе, Гектор Арнольдович, — вдруг сказала она, и хозяин дома удивленно вскинул брови. — Я бы не отказалась. А Стас, наверное, домой поедет, у него и так был очень длинный второй рабочий день.

— Что вы, Лава, я не могу вас оставить одну в этом неспокойном месте, — ответил Стас машинально. Он уже понимал, что пытаться ей понравиться бесполезно, но нужно было еще немного прояснить ситуацию. И до утра это подождать не могло.

— Я вызову такси, не беспокойтесь, — так же вежливо, но с холодком парировала она.

Стас помолчал немного. Что же. Так тому и быть. Надо действовать решительно, режим скрытности с этой женщиной провалился.

— Хорошо. Тогда до свидания, — широко улыбнулся он, чувствуя, как растягивается кожа на щеках.

Они со стариком обменялись рукопожатиями, и Стас направился к выходу. Хозяин запер за ним дверь на два замка.

Стас отошел от дома в сторону особенно густых кустов и там достал из сумки небольшой бинокль. Хорошо, что окна старика выходят не на улицу, а во двор — не будет лишних глаз. Жаль, что не послушать, о чем говорят… Старик хлопотал над туркой и что-то оживленно рассказывал Лаве. Она со своим обычным рассеянным видом прохаживалась по комнате. Там был учинен настоящий разгром, а чучело медведя стояло с распоротым брюхом. Из него вылезало что-то белое. Так вот какие крошки осыпались на рубаху Гектора Арнольдовича!

Что же… Нужно запросить консультацию у начальства и получить добро на первый допрос. Нельзя ждать, пока главная кандидатка в ведьмы расскажет всем в редакции о своих подозрениях.

Лава вышла через час, застегнула куртку, перекинула сумку через плечо и стремительно направилась в сторону более благополучного района. Поздновато заканчивают работу журналисты. За время ожидания Стас насчитал на этой стороне улицы не более десятка прохожих, но через пару кварталов начиналась цивилизованная застройка. Он быстро пошел вслед за главной подозреваемой. На первом же перекрестке безлюдных улиц перед Лавой резко затормозил микроавтобус с тонированными стеклами, оттуда выскочили люди в балаклавах и очень быстро затащили ее внутрь. Стас впрыгнул следом.

— Согласен, давайте поговорим, — сказал он, когда Лава, не издавшая при захвате ни единого звука, медленно расположилась на одном из сидений и растерла предплечье, которое, видимо, ей слишком сильно сжали. Люди в масках сели по обе стороны от нее. Стас протянул руку — и ему отдали сумку Лавы.

— Вот теперь я вижу, что вы обычный стажер, — ответила она и лицо ее исказилось такой неприязнью, что Стас быстро проговорил самое важное:

— Если вы попытаетесь колдовать, вам это только повредит. На всех у вас не хватит силы, а мы можем арестовать не только вас, но и ваших родственников. Даже вашего брата, который сейчас находится за границей. А если погибнет кто-то из сотрудников, ни вы, ни ваши близкие никогда не выйдете из тюрьмы. Или из психушки. Но есть и другой вариант. Вы честно рассказываете все, что мне нужно, и вас ждет почет и уважение. Никто не будет предъявлять вам никаких претензий.

— За что же мне полагается почет и уважение? — хмуро спросила она.

— За ваши способности! — провозгласил Стас. — Вы ведь ведьма, не так ли?

Лава огляделась.

— Я понимаю, что вы серьезный офицер при исполнении, — сказала она сухо. — И обстановка тоже к шуткам не располагает. Но лучше вам объяснить, что вы имеете в виду.

— У нас есть основания считать, что вы стали причиной гибели трех человек — бизнесмена Тихомирова, таксиста Огурцова и еще гражданина Иванищева. Это тот, который приходил в редакцию с рассказами, что является потомком царской семьи.

— Неувязочка, гражданин начальник, — огрызнулась она. — Я ни разу не встречалась с этим потомком, мне о нём только рассказывали коллеги. Как я, по-вашему, могла их всех убить?

— А Тихомирова вы знали?

— Только в лицо. Мы никогда не общались.

— И у вас к нему не было личной неприязни?

— Конечно, была, — усмехнулась она. — Типичный наглый богач, который считал, что за деньги любые бабы должны ему давать, а всех, у кого нет бизнеса и власти, за людей не считал.

— Но если вы не общались, так ли это важно? Я слышу в вашем голосе ненависть.

— А я в вашем — радость, что вы меня поймали на слове, — парировала она. — Как будто мне, женщине, которая всю жизнь честно вкалывает за копейки, приятно видеть коррупционера, мошенника, казнокрада и шовиниста. Мне несколько раз запрещали писать статьи о его грязных делишках, потому что он такой ценный спонсор и поддерживает