Мальчик из будущего: Мальчик из будущего. Отрок. Новик - Владимир Геннадьевич Поселягин

джонку я не стал. Тут сейчас шпиономания после выходов последних статей Эриха, некоторым японским адмиралам не поздоровилось. Еще две статьи вышли, третья и четвертая. В Японии и Англии, как я узнал, меня считали преступником и называли военным мясником. Это так простому народу на мозги капают, а вот японские военные моряки, наоборот, хвалили меня. До таких диверсий им еще расти и расти. У них я вызывал только восхищение. Адмирал Того в своей статье написал об этом. Выздоравливал, как было указано в японской газете. Не навестить ли его?

Мы подъехали к огороженным строениям бараков, вход лениво охранял японский часовой, никакой более охраны или вышек с пулеметами я не заметил. Охренеть как они тут сторожат. Хотя нет, в нескольких сотнях метров была казарма, у которой кучковалось с десяток солдат. Я так понимаю, вдруг будет сигнал, в строй встанет с сотню вооруженных солдат. В принципе, большой кровью, если что, бунт они остановят. Дальше было несколько домов, как я понимаю, там квартировали, другого слова не подберешь, офицеры. На моих глазах из дома выпорхнула японочка, на ходу подвела губы и заспешила куда-то в сторону города. Ни хрена себе плен! Я тоже был бы не против так коротать время. Может, сдаться? Шучу, конечно, но завидно. Знаю, что грех, а все равно завидно.

Когда моя коляска остановилась у ворот, солдат достал свисток и дунул, а от казармы в мою сторону поспешил один из унтер-офицеров. Среди русских матросов, что лениво прогуливались по огороженной территории, наметилось оживление, некоторые стали любопытствовать, кто прибыл, разглядывая меня издалека. А бежал, видимо, дежурный по лагерю. Я покинул коляску, велев возничему ожидать меня, и стал дожидаться дежурного. Тот, подбежав и представившись, поинтересовался причинами моего появления здесь. Узнав их, с сожалением ответил, что экскурсии на сегодня закончены, они до обеда проводятся. Вот у господ офицеров не так, к ним экскурсии не водят, только к простым морякам и унтерам, поэтому если офицеры возжелают, то могут пообщаться с гостями острова. Поинтересовавшись у унтера, кто именно из старших офицеров тут находится, я к своему удивлению узнал, что капитан «Корейца» не стал подписывать согласие отказываться воевать. Я точно знал, что он должен быть на французском стационаре, подписать согласие и отбыть домой, а тут вдруг он оказался на англичанине. Мое недоумение прояснил сам Беляев. Спросив у унтера, не примет ли меня капитан второго ранга Беляев, дежурный изучил мои документы и направился к одному из домиков. Вернулся быстро – военнопленный офицер был не против.

Унтер сопроводил меня до нужного домика и, козырнув, прикрыв дверь, направился по своим делам, а я кивнул временному хозяину «камеры», разглядывая его обитель. Картины на стенах, полка с книгами, и что вообще ни в какие ворота – телескоп на окне и сабля, висевшая на стене. Вообще, дом был обставлен в европейском стиле, и надо сказать, со вкусом. Кивнув в ответ, Беляев достаточно холодно спросил:

– Мистер Уильям Черчилль, насколько я помню со слов японского солдата? Должен заметить, они отвратительно знают английский. Русский, правда, не знают совсем.

Капитан второго ранга и сам на английском говорил не очень правильно, с акцентом, но я особо не обратил на это внимания. Подойдя ближе, протянул руку и сказал на русском:

– Не совсем так. Мое настоящее имя Максим Ларин. Может, вы слышали обо мне?

Беляев выпучил глаза, но надо сказать, быстро пришел в себя и крепко тряхнул мою руку. Презрения, как у некоторых офицеров, я в нем не заметил.

– Батенька, я много что о вас слышал. О тысячах замученных младенцах тоже. Это из английских газет. Кроме презрения, подобные заметки ничего не вызывают. Японцы их тоже ругают, как не стыдно писать такую ложь?.. С чем пришли?

– Освободить, дать оружие и предоставить возможность воевать дальше. Такой ответ вас устроит? – спросил я, устраиваясь в небольшом плетеном кресле напротив бывшего капитана «Корейца».

– Заинтересовали, – кивнул тот, с интересом изучая меня. – Однако боюсь, все господа офицеры вынуждены будут отказаться от вашего предложения. Впрочем, не смогу его принять и я.

На мои удивленно поднятые брови, тот поспешил разрешить недоразумение.

– Вы слышали о согласии отказаться воевать с японцами?

– Да. Насколько я помню, вы его не подписывали.

– В формулировках было указано не только про войну, которая идет сейчас. Но те, кто подписался, никогда воевать с Японией не смогут, даже если позже будет еще одна война. Естественно, я на такое пойти не могу, как и офицеры с «Варяга», с которыми я оказался тут. Мы отказались подписывать соглашения и были помещены в этот лагерь для военнопленных. Все хорошо, но чтобы получить разрешение посещать город, мы должны были дать слово офицера, что не попытаемся бежать. Это не затрагивало моих принципов, и я дал его, как и другие офицеры. Нашу честь это также не затрагивало. В противоположном случае нас бы отправили в охраняемую зону, отдельно от матросов, но все равно приятного мало. Как видите, бежать мы просто не можем.

– А офицеры и унтер-офицеры?

– Вот с них таких клятв не брали, насколько я в курсе. Если вам нужны опытные моряки, дерзайте… Хм, кстати, среди матросов находится старший механик с «Сунгари». Сейчас военное время, и он, кажется, прапорщик по Адмиралтейству, только призвать не успели. Практически офицер.

– Не такие и опытные ваши моряки. Стреляли в Чемульпо в белый свет как в копеечку, но вы правы, даже такие моряки мне нужны. Насчет стармеха подумаю, пригодится. Кстати, а как вы тут оказались, вы же на стационаре французов должны были быть?

– Руднев попросил прибыть. Едва успел подняться на борт «Телбота», тут этот взрыв, выход и таран японского транспорта. Вот так я и оказался в плену. Сам Руднев дал согласие больше не воевать и с частью матросов и офицеров отбыл на родину. Я его не осуждаю.

– Хорошо. Какой состав в плену? Команда только с «Варяга»?

– Нет, там мешанина. Большая часть, конечно, команда с «Варяга», но есть и с «Корейца», несколько человек с парохода «Сунгари» и даже с десяток казаков с «Сунгари». Я так понимаю, вам нужно встретиться с кем-то из унтер-офицеров?

– Желательно.

– Вызвать к себе никого не смогу, учитывая нашу встречу, это может выглядеть подозрительно. Однако насколько я в курсе, пленные занимаются поделками, и унтера, которые имеют некоторую свободу, носят их на продажу в город. Кондуктор Жлобин с «Корейца» очень яростно был против плена и требовал продолжать воевать с японцами. Если кто безоговорочно будет на вашей