Мальчик из будущего: Мальчик из будущего. Отрок. Новик - Владимир Геннадьевич Поселягин

– Детский сад… Ясно, благодарю.

Мы еще долго обсуждали перипетии боя при Чемульпо, потом я рассказал свою эпопею. И чтобы не вызывать подозрений, и так полтора часа общаемся, я покинул домик Беляева и направился к коляске. Он перед уходом пожелал нам удачи. Грустный такой стоял.

Описание Жлобина у меня было, так что определить кто он, труда не составит. Сам же я, вернувшись в коляску, велел везти обратно в город. Сменив пару раз транспортные средства, оказался на окраине, откуда добрался до лодки и своего судна. Вечерело уже. Разогрев блюдо, приготовленное на обед, покушал и стал составлять план. Кстати, очень интересный вырисовывался, сам от себя не ожидал. Если в лагере действительно есть казаки, то их вполне можно задействовать, вот только нужно выяснить уровень их умений. Насколько я успел убедиться, казак казаку рознь.

* * *

Как только коляска остановилась, я лично открыл дверцу, не боясь запачкать свои белоснежные перчатки офицера военно-морского флота Японии, и придерживая саблю, ступил на укатанную гальку подъездного гостевого дворика довольно большой больницы, превращенной с недавних пор в военный госпиталь.

Подбежавший прислужник, чья задача встречать посетителей, которые желают навестить больных, озадаченно замер. Явно европейское лицо и форма офицера флота Японии. Однако он замер всего на миг, вышколенная прислуга, и подбежав, низко поклонился.

– Передайте господину адмиралу Того Хэйхатиро, что его желает видеть британский подданный, Уильям Черчилль, который, как и многие его соотечественники, вступил добровольцем во флот Его Императорского Величества. Передайте, что лейтенант Черчилль желает встречи с адмиралом, чтобы обсудить частые поражения японского флота.

Говорил я на японском языке с сильным акцентом, прислужник, еще раз низко поклонившись, заспешил внутрь одного из корпусов госпиталя, отданного флоту. Были видны ходячие больные, они прогуливались по лужайкам, постриженным в английском стиле, медперсонал. Без особого удивления я заметил среди них женщин. А вот среди врачей мелькали и европейские лица, как мне кажется. Пока я рассматривал виды, с холма открывался просто великолепный вид на Тихий океан, из двери появился адмирал, который сильно припадал на правую ногу, опираясь на трость. Того осмотрел меня пронзительным взглядом и что-то сказал прислужнику. Тот, подбежав, пригласил следовать за собой, только не за адмиралом, он скрылся в здании, а нам пришлось обходить этот корпус. Когда мы его обошли, адмирал как раз устраивался в небольшой беседке, где стоял столик и были фрукты. На его плечи была накинута теплая куртка. Медсестра, которая суетилась вокруг Того, посмотрев в нашу сторону, гордо удалилась.

– Адмирал, – подойдя, я вежливо склонил голову, в моем тоне отчетливо было слышно уважение. Да и акцента уже не было, я успел так отшлифовать свою речь, что от коренного жителя острова не отличить. Время на это было.

Он с некоторым удивлением посмотрел на меня. Когда я говорил о себе прислужнику, поясняя, для чего прибыл, в моем тоне был фунт презрения к желтолицым макакам, что прислужник просто не мог не передать Того, но я и делал это для того, чтобы Того согласился на встречу. Как я узнал, адмирал был не особо склонен к праздным и ненужным встречам.

– Лейтенант, зачем вы хотели со мной встретиться? И что это за добровольцы? Про советников в курсе, но о добровольцах слышу в первый раз, – поинтересовался он на вполне неплохом английском языке.

– Пришлось выдумать, чтобы найти предлог встретиться с вами, – сказал я на английском, бросая перчатки на стол и усаживаясь напротив. Затем перешел на японский язык. – На самом деле мне хотелось посмотреть на того, кто спланировал заблокировать Порт-Артурский фарватер. Вы действительно отличный стратег, все просчитали, а ваши моряки довольно неплохо исполнили вашу задумку. Теперь адмиралу Вирениусу стоит задуматься, идти против вас одному или снизить ход, дожидаясь, пока моряки Первой тихоокеанской расчистят фарватер в Порт-Артуре.

– Кто вы? – прямо спросил Того.

– Не поняли еще? Знаете, а мы ведь с вами встречались. Это я торпедировал вашу «Микасу». Кстати, был удивлен, что вы выжили. Жаль, конечно, очень вы серьезный противник, но с другой стороны, я чувствую радость от того, что вы не погибли. Уважаю серьезных противников, воевать интереснее.

– Вы Максим Ларин, – кивнул сам себе адмирал. – В вас было что-то знакомое, а я не мог понять, что, теперь понятно, словесное описание полностью совпадает. Я не ожидал от вас такой наглости – прийти вот так сюда ко мне в госпиталь.

– Вы шутите? – я иронично поднял бровь. – Да я больше месяца живу в Токио. Кстати, думал, что вы лечитесь где-то у Сасебо, а оказалось, устроились тут, в шестидесяти километрах от Токио. Под боком практически.

– Вы пришли убить меня?

– Можете называть меня Максим, все же такая разница в возрасте, мне ведь действительно шестнадцать лет. Нет, я просто решил пообщаться с интересным человеком. Честно говоря, жаль, что из-за недальновидной политики неуважаемого мной наместника Дальнего Востока и иже с ним, Япония была поставлена в такие условия, что война была неизбежна. Честно говоря, мне у вас нравится. Особенно гейши, каждый день посещаю разные заведения. Впечатлен. А ваш поэт Басе? Сперва я никак не мог уловить суть его стихов, но потом… они просто прекрасны, например, эта хайку:

Аиста гнездо на ветру.

А под ним – за пределами бури —

Вишен спокойный цвет.

– Или вот…

Бабочки полет

Будит тихую поляну

В солнечных лучах.

– Насколько я помню, вы тоже уважаете этого поэта, случайно узнал… Вы знаете Такума Савабе?

– Легендарный мастер меча? Он умер, насколько я знаю.

– Он просто отошел от дел, ему было восемьдесят девять лет. Вот уже три недели, как я его единственный ученик. Их у него не было последние восемнадцать лет. Я горжусь, что у меня был такой учитель. К сожалению, два дня назад мастер умер. Возраст.

– Сам?

– Мастер был мной любим, когда я к нему пришел, то понял, что он умер во время трапезы. Он жил один, сам заботился о себе, и некому было преклонить перед ним колени, закрывая глаза. Похоронили.

– Значит, месяц в Токио? – задумчиво протянул адмирал, прикрыв глаза. Он знал мастера и, как и я, печалился о нем.

– Да. Это было нетрудно, – хмыкнул я и сменил тему, пока ее касаться не стоит. – Мастер неделю назад подарил мне меч.

– Катану?

– Нет, вакидзаси, середина шестнадцатого