Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин

этим — солидная трехрожковая люстра, которая и заливала все пространство интимным светом. В потолке притаился мощный короб почти промышленной вытяжки. Моя «кладовка» оказалась подпольным игорным клубом. Уголки губ сами потянулись в улыбке.

— Ну что ж, «Холмы Гармонии», — пробормотал я. — Вы никогда не перестанете меня удивлять. Найдется досуг для каждого.

Я обошел комнату, мои шаги глухо поглощались ковролином. Идеально. Абсолютно нейтральная территория. Никаких глаз Кайто, никаких ушей.

— Где же ты, Каору? — прошептал я, глядя на входную дверь. Пять минут давно прошло. Неужели заблудился в трех соснах? Или случилось что-то еще?

Тревога, на мгновение отпустившая, снова сжала желудок ледяным комом. Я сделал последний шаг к выходу из комнаты, чтобы посмотреть в коридор, и в этот момент услышал на лестнице первые, крадущиеся шаги.

Я замер у входа в свою новообретенную «резиденцию», прислушиваясь. Шаги на лестнице были тихими, осторожными, но от этого еще более заметными в гробовой тишине подвала. Вот они стихли на площадке. Послышалось нерешительное шарканье. Я сделал шаг вперёд, выглядывая в коридор.

— Каору? — позвал я негромко.

В ответ послышался короткий, испуганный вздох. Из-за угла медленно показалась его фигура. Он выглядел не как ученый, а как загнанный зверь: глаза широко распахнуты, плечи подняты к ушам, он постоянно озирался, проверяя каждую тень.

Мы стояли несколько секунд, молча оценивая друг друга. Его страх был почти осязаем.

— Иди сюда, — наконец скомандовал я, отступая назад, в освещенный проем игровой комнаты. Мой голос прозвучал жестче, чем я планировал, но нервы были натянуты как струны.

Каору кивнул с какой-то неестественной резкостью и, сделав последний подозрительный взгляд на лестницу, рванулся ко мне, почти впрыгнув в комнату.

Дверь закрылась за ним с глухим щелчком. Он прислонился к ней спиной, переводя дух. Его взгляд скользнул по столу с сукном, по стульям, по люстре, и на его лице отразилось недоумение, смешанное с паникой.

— Что это за место? — выдохнул он.

— На сегодня оно наше. Без лишних глаз и ушей, — ответил я, не вдаваясь в подробности. — Говори, что стряслось?

Он покачал головой, и его лицо исказилось от обиды и страха.

— Почему? — его голос дрогнул. — Почему ты не сказал мне всего сразу? Всей правды?

Вопрос повис в воздухе, острый как лезвие. Моя собственная паранойя зашевелилась внутри.

— Чтобы ты вот так вот не бегал по подвалам, боясь собственной тени, — ответил я, стараясь говорить спокойно. — Эта правда опасна. Ты кому-нибудь рассказал? Своим коллегам? Начальству?

— Нет! — он ответил так быстро и так искренне, что стало почти стыдно за свой вопрос. — Я… я ценю тебя. Как друга. И, — он запнулся, — и как старшего товарища.

Это прозвучало так нелепо в этой абсурдной ситуации, что я фыркнул.

— Старшего? Каору, мы с тобой практически ровесники, не неси чепухи.

— По паспорту — да! — он вдруг разгорячился, его страх сменился упрямством. — Но в твоих глазах… это заметно. Там не двадцать с небольшим. Там больше, гораздо больше. И это не каждому, на заметно видно. Моя бабушка, Кийоку, тоже это заметила. Она сказала: «У твоего друга глаза старше его лет. В них много усталости и мудрости».

Его слова задели за живое. Он был прав, как ни крути. Я был старше его на целую жизнь.

Я тяжело вздохнул, смирившись. Он пришел сюда не с предательством, а с правдой, которую сам вычислил.

— Ладно, — сдался я, указывая ему на стул. — Присаживайся. И рассказывай, как ты до этого додумался. И почему примчался сюда в таком состоянии.

Я сам сел напротив, положив руки на холодное зеленое сукно. Наконец пришла пора выяснить, что именно он выяснил. Я заведомо давал обтекаемые ответы, чтобы не сказать лишнего.

Каору медленно опустился на стул, словно груз на душе внезапно стал материальным. Он провёл рукой по лицу, смахивая невидимую паутинку и собираясь с мыслями. Воздух в комнате постепенно перестал вибрировать от его паники, наполнившись напряженным ожиданием.

— Я никого ни о чём не спрашивал, — начал он тихо, глядя на зеленое сукно стола. — Спрашивать — значило выдать свой интерес. А я не знал, кому это может быть интересно кроме меня и тебя. Да и опасно, хотя в первую очередь, потому что ты сказал никому не говорить. Поэтому я стал искать один.

Он посмотрел на меня, и в его глазах загорелся знакомый огонек научного азарта, пробивающийся сквозь страх.

— Я проверял старые накладные в архиве, совсем по другому поводу. Искал данные по одному реактиву за прошлый год. И наткнулся… — он сделал театральную паузу, — на накладные, подписанные «Канэко Хироти». Для доставки в ангар 12-В. И частично — в 13-В.

— Там, где мы с тобой познакомились, — не удержался я, и на моем лице на мгновение появилось что-то вроде улыбки.

— Именно! — он оживился, увидев мое понимание. — И я подумал: 13-В должен быть рядом. Логично же? Тем более в том ангаре, где мы тогда оказались, были еще двери с довольно серьезной защитой. А потом, — он понизил голос, хотя вокруг никого не было, — я вспомнил разговоры. Стариков-учёных, из тех, кто ещё работает с нами. Они изредка, между делом, роняли фразы… о «том самом складе», «засекреченном», с которого раньше шли самые интересные грузы. Говорили шёпотом. Но у меня слух отличный — он с гордостью выпрямился, —. Я всё слышал.

Он уже почти забыл про страх, увлечённый собственным рассказом. Его палец начал вырисовывать невидимые схемы на столе.

— Дальше — просто мониторинг. Я посмотрел, кто курировал эти объекты раньше. Данные открытые, я ничего не взламывал! — он посмотрел на меня с внезапной тревогой, оправдываясь. — И я увидел, что нынешний руководитель всей нашей лаборатории, Сугита Кэйташи, в те годы был всего лишь заместителем руководителя проекта. А руководителем был…

Он замолчал, глядя на меня с ожиданием, давая мне возможность понять всё самому.

— Канэко Хироти, — тихо, но очень чётко произнес я.

Каору энергично кивнул, его глаза снова расширились от волнения.

— Да! Твой отец⁈ — он выдохнул, наконец-то произнеся это вслух. И в его взгляде читался не только страх, но и торжество детектива, раскрывшего великую тайну.

Каору смотрел на меня, ожидая подтверждения, опровержения, чего угодно. Я отвёл взгляд, сжав кулаки на коленях. Тишина становилась