Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Элия

В последний раз Элия пила в Летней резиденции только темно-красное вино. Это был любимый напиток ее матери, который в прохладном графине приносили ее сестры. Элия не могла «читать» по их лицам и слишком устала, чтобы угадывать намерения своих родственниц. Девушка так сильно хотела быть вместе с сестрами, что отбросила свои подозрения и позволила им войти.

Риган поставила три глиняные чаши на маленький обеденный стол Элии, а Гэла наполнила их до краев. Сестры с надменным и хмурым видом прогнали Аифу. Обе забрали со двора большинство своих нарядов. Гэла – темно-красное платье, но без наплечника или символов доспехов, и только глина скрепляла ее корону из скрученных волос. Пальцы Риган все также были увешаны драгоценными камнями, но она сняла свой хитроумный пояс, основную часть цепочек и лент из волос и соединила их простым узлом на затылке. Элия совсем не изменилась, несмотря на то, что Аифа, все еще плача, смыла с губ и глаз девушки размазанную красную краску. Аифа хотела бы повторить этот момент снова.

– За возвращение, – провозгласила Гэла, держа чашу в ладони.

Риган закончила благословение:

– Когда умрет старый дурак.

Элия с криком опрокинула чашу и пролила вино, словно поток свежей крови, на белый стол. Гнев принцессы удивил ее саму.

Риган резко встала, выплеснув вино на рукав ее красивого платья.

– Элия, – отрезала она.

Гэла лишь рассмеялась:

– Какой беспорядок, сестренка.

Она осушила свой кубок до дна, потом шлепнула по лужице, разбрызгивая крошечные капли вина по лицу Элии. Они ударяли, как слезы, по холодным щекам девушки.

– Выпей немного.

Риган тряхнула запачканной в вине рукой в сторону Элии, как будто желая добавить что-то к раздражительному благословению Гэлы.

Из нутра Элии вырвался смех – дрожащий, сухой, рассерженный. Конечно, ее сестры были ужасны, поэтому они так безрассудно себя и вели.

Девушка не стала вытираться, а наклонилась и налила еще вина в свою опрокинутую чашку. Подняв ее, Элия произнесла:

– За мир между нами, за сестринскую любовь и за примирение с отцом.

Сестры выпили с ней: Гэла с поднятой иронично бровью, а Риган со своей неприступной улыбкой.

Далее Риган объявила:

– Примирения никогда не будет. Теперь мы с Гэлой – королевы. Он сам об этом заявил.

Только не в самую Долгую ночь, подумала Элия. Однако в животе девушки забродило вино, и она с риском для себя решилась:

– Он спрашивал меня этой зимой, когда первый раз посылал письма в Ареморию и Бургун, если бы я подумала, то могла ли быть хорошей королевой. Я должна была догадаться, что он планирует что-то подобное.

Гэла лишь рассмеялась, однако Риган пристально вгляделась в младшую сестру.

– И ты как думаешь? – спросила она.

– По сравнению с кем? – спросила Элия с отчаянным вызовом. – По сравнению с моими жестокими сестрами? – добавила она, подумав о Риган.

Теперь уже усмехалась Гэла:

– Не ставь себя против нас. У нас дома есть силы, а у тебя – только ты сама. Бабочка против хищных птиц.

Элия привыкла к отсутствию поддержки сестер, чтобы удивиться или оскорбиться. Она опустила глаза на пролитое вино, давая на мгновение понять обеим сестрам, что она, безумно усталая, на самом деле и не бросала им вызов. Она боялась одновременно и за отца, и за свое будущее. Элия ни в чем не провинилась, и все же жизнь младшей принцессы была разрушена. Она едва могла дышать: весь день кружилась голова и перехватывало дыхание.

– Я не хочу быть королевой Иннис Лира. Мне надо просто находиться дома и заботиться о нем.

– Он тебя не достоин, – отрезала Риган.

– Что же вы тогда с ним сделаете? – воскликнула Элия. – Умоляю вас – будьте с ним добры.

Гэла ответила:

– Мы распустим его свиту, однако разделим между собой бремя его жилья и нескольких сот оставшихся слуг.

– Ты сможешь остаться, Элия, – сказала Риган с искусительными нотками, – если выйдешь замуж за какого-нибудь безобидного жителя Лира и не будешь идти против нас.

– За какого-нибудь безобидного человека?

– Возможно, за Рори Эрригала, – сказала Гэла.

– Нет, – отрезала Элия, думая о Бане, хотя годами и не позволяла себе такую вольность. К Рори она испытывала лишь братские чувства.

– Нет, Гэла, – согласилась Риган. Она постучала ногтями по краю пролитого вина. – Ты хочешь, чтобы она присягнула железу Эрригала в стороне от моего Коннли, дорогая сестра.

Гэла и Риган улыбнулись.

Элия с трудом проглотила вино.

– Итак, – сказала Гэла, – Элия здесь не может оставаться. Она должна проводить время в Аремории до середины зимы и держаться в стороне от тех, кто помнил, что Лир желал сделать Элию следующей королевой.

– Если ты вернешься до самой длинной ночи, мы воспримем это как враждебный акт, – добавила Риган.

Резко вздохнув, Элия допила вино. Скоро она будет пьяна, и не будет этому препятствовать. Девушка ощущала себя измученной. Молчание выглядело странным, наконец, Риган сказала:

– Берегись Моримароса.

– Что? – удивилась Элия. Она подумала о его руках, гранатово-перламутровом кольце, грубо зажимавшем костяшки пальцев.

Гэла добавила:

– В Аремории говорят, что величайший король воссоединит наш остров со своей страной. То, что было разорвано, будет возвращено. Амбиции Моримароса приведут его к желанию считать Иннис Лир своей землей. Надо доказать Моримаросу нашу силу, что нас трое Лир.

Элия прикрыла глаза:

– Неужели? Ты только что сказала, что мое присутствие здесь – угроза для вас.

– Элия! – взорвалась Риган. – Это то, что мы делаем сами, понимаешь?

– Я понимаю, – наклонилась вперед их младшая сестра, – что мои сестры сыграли в какую-то злобную игру, отец отрекся от меня, ненавидя, и из-за этого я должна покинуть свой дом.

Обе сестры, такие знакомые и все же непостижимые для Элии, снова улыбнулись. Улыбка Риган была слабой и холодной, а Гэлы достаточно широка, чтобы продемонстрировать белые зубы.

– Почему вы так его ненавидите? – прошептала Элия. Она хотела во что бы то ни стало разобраться, почему ощущала себя пустой и разбитой, в то время как ее сестры торжествовали.

Риган наклонилась, и Элия смогла рассмотреть крошечные голубые пятнышки в ее темных глазах.

– А почему бы и нет? – прошептала средняя сестра младщей.

Вино булькало в животе Элии. Она дотронулась до тела рукой, опустив чашку вниз.

– Вы будете ничем не лучше его. Вдвоем вы позволите острову погрязнуть в гуще войны. Хуже того: будете поощрять военные настроения в своих мужьях. Как же вы можете? Как же вы можете такого желать?

Гэла лишь произнесла:

– Мы будем поощрять то, что должны, чтобы достичь