Фантастика 2025-54 - Андрей Еслер

Тот в ужасе затрясся, тихо поскуливая, но руки не опустил.

– Открой рыло, тварь. А то лапу отрублю, – угрожающе проговорил Харитонов. – Вот так… встань, развернись. Покажись нам…

Лицо существа не было человеческим. Вытянутое, со скошенным назад низким лбом и глубоко посаженными глазами, оно походило на звериную морду и напоминало Сергею о тварях, напавших на него на пустыре. Поймав взгляд пленника, он внутренне содрогнулся: в желтых, с вертикальным зрачком глазах горела бешеная ненависть. Существо оскалилось, показывая длинные клыки, оборвало жалкий скулеж. Из пасти его рвалось яростное шипение, зарождавшееся где-то в груди и то и дело срывающееся на вой.

Из истории рода делла Торре

Флоренция, год 1494 от Рождества Христова

Легкий ветерок играл в ветвях цветущих апельсиновых деревьев, подхватывал их тонкий свежий запах, смешивал с тяжелым ароматом роз, вплетал мельчайшие брызги от фонтана и развеивал над увитой плющом беседкой. Мужчины, сидевшие в беседке, обращали мало внимания на красоту и предрассветную свежесть сада. Чернокнижник Руджеро и молодой алхимик Джьякопо Марлиани, недавно обращенный в стрикса, были заняты интересным разговором. Перед каждым стоял золотой кубок, до краев наполненный кровью. С удовольствием прихлебывая свежий напиток, Руджеро рассказывал новичку об истории рода. Джьякопо, любознательный, как все ученые, задавал огромное количество вопросов.

– Больше трех веков в скитаниях… На что же вы жили?

– О, изгнание главы клана не отразилось на богатстве делла Торре, – пояснил чернокнижник. – Купцы продолжали торговать, ремесленные мастерские и плодородные земли давали постоянный доход.

– Но ведь все это было куплено на имя других людей?

– Стриксов, – поправил Руджеро. – Да. И ни один из них не предал господина. Это было бы… весьма опрометчиво с их стороны.

– И по каким же землям путешествовал синьор? – поинтересовался алхимик.

– По разным… – Чернокнижник задумчиво теребил в пальцах цветок апельсинового дерева. – Воевал. Даже участвовал в Четвертом крестовом походе. Вместе с крестоносцами мы брали Константинополь, грабили соборы схизматиков, стояли у истоков Латинской империи.

– Ты тоже был там?

Руджеро лишь мечтательно улыбнулся:

– Забавное было время. Столько свежей крови…

– А сейчас я решил, что пришло время осесть, – произнес красивый низкий голос.

Стриксы вздрогнули, обернулись и, поспешно вскочив, поклонились. Паоло делла Торре подошел так тихо, что даже звериный слух стриксов не уловил звука его шагов.

– И вот уже десять лет как живу в прекрасной Флоренции, – с улыбкой сказал он, поводя рукою вокруг. – Не правда ли, чудесно? Этот сад – точная, хоть и уменьшенная копия сада Парадизо, что подле виллы Сфорцеска в Милане. Это напоминает мне о родине.

Ветер гулял в миртовых аллеях, путался в искусно выстриженных лабиринтах из живой зелени, ласково касался цветов на пышных клумбах. Вдруг к сладким ароматам, окружавшим стриксов, примешался горьковатый запах дыма. Сначала он был едва заметен, потом делался все сильнее, и вот уже воздух утратил нежность и свежесть. Ветер усилился и, словно взбесившись, швырял в сад едкую вонь горелого тряпья и волоса.

Стриксы переглянулись.

– Опять… – нахмурился Паоло. – Видно, недолго нам осталось наслаждаться тишиною…

– Не нужно мрачных мыслей, мой господин, – успокаивающе проговорил Руджеро. – Не думаю, что есть повод для беспокойства. Уверен, во Флоренции нам обеспечен как минимум век благоденствия. Подумайте лучше о вашей прелестной невесте…

Граф рассмеялся:

– Ты прав, Руджеро. Нужно идти. Моя… как ты сказал? Прелестная невеста ждет. Прощай, холостяцкая жизнь, здравствуй, вечность в супружестве…

Оседлое существование и высокое положение в человеческом обществе предполагали соблюдение неких негласных правил. Не так давно Пьеро Медичи, прогуливаясь с Паоло по саду, как будто между делом спросил:

– Друг мой, скажите, почему вы одиноки?

– Много лет назад я потерял возлюбленную, – ответил граф.

– Знаю, – отмахнулся Пьеро, – вы уже рассказывали мне печальную историю гибели вашей невесты. Но вы молоды и полны сил. Однако я никогда не замечал, чтобы ваш взгляд загорался при виде первых красавиц двора. Ни разу вас не видели тискающим хорошенькую служанку в гардеробной. Вы всегда уходите с мужских пирушек, едва лишь в залу вводят блудниц. Знаете, граф, злые языки поговаривают, что вы неравнодушны к юношам. Но я не замечал за вами и тяги к хорошеньким пажам. Быть может, вы больны? Только скажите: лучшие лекари двора к вашим услугам.

Паоло заверил Медичи в том, что вполне здоров и не нуждается в целителях.

– Но тогда вы просто обязаны жениться! – воскликнул правитель. – Я сам сосватаю для вас лучшую невесту Флоренции!

Пришлось согласиться – граф не хотел, чтобы его отшельнический образ жизни вызывал подозрения у окружающих. Пьеро, словно ребенок обрадовавшись новой забаве, с упоением принялся подбирать графу достойную супругу. Каждый день он предлагал Паоло по нескольку невест.

– Взгляните на донзеллу Джемму, – шептал он на балу, – не правда ли, очаровательна?

Граф вежливо кивал, не проявляя, впрочем, особого интереса.

– А как вам мадонна Диана? – спрашивал Медичи во время застолья. – Мила, весела – просто пташка божья! К тому же свежа – ей едва минуло тринадцать.

Паоло неопределенно улыбался.

– Мадонна Изабелла – белокурый ангел, первая красавица Флоренции, – рекомендовал Пьеро.

Делла Торре благодарил покровителя за заботу, но со сватовством не торопился. Все эти девицы были, вне всяких сомнений, прекрасны. Но предлагая их другу, Медичи преследовал собственные цели: и томная донзелла Джемма, и белокурая мадонна Изабелла, и веселая мадонна Диана были его любовницами, весьма надоевшими неугомонному правителю. К тому же мадонна Диана носила под сердцем дитя от Пьеро.

Но Паоло смущало вовсе не это обстоятельство. Он не гнался за невинностью будущей невесты. В конце концов, ему требовалась жена, а не пища. Просто все эти девицы были слишком… чисты для него. Не считать же, в самом деле, серьезным грехом любовь к нарядам и то, что они не сумели устоять перед знаменитым сердцеедом Медичи? Души красавиц еще не успели наполниться скверной, о чем явственно говорил окружавший их светлый туман с нежным запахом цветов. Нет, Паоло желал видеть рядом с собою по-настоящему грешную женщину, которую можно было бы обратить в сильного стрикса. К тому же она должна была происходить из знатной фамилии, иметь как можно меньше родственников и как можно больше денег. И конечно, она обязательно должна была быть красива, умна и молода – тогда с нею можно провести остаток вечности. Ну или ее часть – пока жена не наскучит.

Паоло продолжал поиски, присматривался к придворным дамам, а верный Руджеро выяснял для господина все подробности их жизни. Наконец выбор