Фантастика 2025-75 - Андрей Буряк

Они остановились, когда Жорик на подкашивающихся ногах начал спотыкаться и падать. Качаке самому требовался передых, он все громче кряхтел и сгибался в поясе.

- Тормози, - послышался позади тихий его голос.

Жорик остановился и тут же повалился на колени, а затем и набок. Горели ладони, ломило пальцы, которые никак не желали разгибаться, словно в них продели проволоку.

- Я спал. Пистон тоже… спал. Мы были уверены, что «резкий»… подорвался на растяжке. Мы слышали взрыв, - рассказывал старпом после того, как перевязали его рану под животом чуть выше паха. Жорик помогал и видел, сколько крови вытекло из него. Наспех, неаккуратно намотанные бинты вокруг талии сбились в толстую веревку и были пропитаны ею насквозь, брюки, низ футболки тоже хоть выжимай. Они наложили новую повязку, вскрыв индивидуальный перевязочный пакет. Через бинты старпом сделал несколько уколов вокруг раны. После чего с облегчением лег на землю и попросил сигаретку.

Задрав ПНВД на мокрый от пота лоб, он тянул «Тройку».

- Ты почему не стал в него стрелять? - спросил тихим усталым голосом, словно это уже не имело значения.

- Я это… отключился, - начал Жорик рассказывать историю, которую придумал, буксируя кейс. Он подозревал, что рано или поздно придется отчитаться перед старпомом, - тот ствол, ну… за которым ты мне сказал залечь, он тек какой-то гадостью. Я вляпался, все руки это… замазал. Лежал, ждал и не заметил, как это… отключился. Меня как бы шибануло, прям вообще, ничего не помню. Потом это… очнулся, гляжу воронка и никого. Ну я, это… за вами побежал. Чутка заблудился. Вот. Забрался на дерево, хотел там переночевать, потом это… услышал выстрелы. Ну… вот и… прибежал.

- Кровь была? - спросил Качака устало.

- Нет. Только пальцы чесалися.

- Не у тебя, идиот… на земле рядом с воронкой. Осколки… задели того шустрого?

- А-а, - выдохнул Жорик с пониманием и засуетился мыслями. Об этом он не подумал. - Чуть-чуть как бы, ну… была вроде бы, немного так, на земле. Я так понял, это… он не прямо на гранату налетел, а мальца подальше.

Заметив движение, Жорик повернулся к старпому. Тот приподнялся на локтях и в упор смотрел на него.

- Так и было, - Жорик отвел глаза, - я это… не вру, Качака. Так и было.

- Во что ты там вляпался?

- Это…- Жорик ощутил, как у него начинают гореть щеки и уши, - дерево-то поваленное, оно хренью какой-то склизкой было помазано. Во, смотри, - Жорик вдруг вспомнил и, довольный удачной мыслью, подскочил и развернулся к старпому задом. - Там след должен остаться от этой гадости, я на нее это… еще сел. Видишь?

- Ниче я не вижу… Хорош жопой вертеть. Садись, мля… не мельтеши, - старпом снова лег.

- А у вас ну… что случилось? Где остальные? - Жорик спешил увести разговор на безопасные рельсы. - Нарвались на туман?

- На херян, - без злобы проговорил старпом. Помолчал еще с минуту, словно решал, говорить или обойдется Жорик. Все же заговорил:

- Рассказывать нечего, - пробурчал старпом. - Мы с Пистоном спали, Соха дежурил. Вдруг взрыв, за ним еще один. Сразу стрельба… Этот резкий Соху… моментом положил. Мы с Пистоном… за деревья попрятались. Хорошо, лагерь в валежнике… устроили. В общем… перестреливались, гранатами… перекидывались. Потом он Пистона срезал, я… осколок в брюхо словил. Вроде бы его… тоже задел. Резкий куда-то свалил потом. Я… схватил кейс и… чесать. - Качака замолчал, затянулся, затем произнес: - Поле уже недалеко. Там нас Дрындыр на… бэтаре ждет. Немного осталось.

Глава 29. Гоп-стоп

- Все, встаем, - Качака щелчком отбросил окурок. Попытался подняться, но тут же сел, скривившись от боли.

- Подойди, - сдавленно просипел.

Жорик подошел, взял старпома за руку.

- Нет, - сказал Качака, - становись на колени.

Жорик так и сделал. Старпом положил лапищу ему на плечо, сжал словно тисками. От боли Жорик едва не запищал. Качака рывком поднялся, заставляя парня гнуться и напрягать все силы.

- Бери кейс, - прохрипел старпом, опуская на глаза прибор ночного видения.

В прежнем порядке они прошли еще полчаса. Качака двигался все медленнее и труднее. Жорик безропотно тащил тяжелый кейс и молился за старпома. Звуки, сопровождающие их передвижение, казалось, распространялись далеко по лесу. Особенно когда кейс наезжал на корни и дребезжал по ним своими рифлеными боками или когда в узком месте углами стукался о деревья.

Дважды Качака тормозил громким шепотом Жорика и подолгу вглядывался куда-то в темень. Жорик замирал, выслушивал кого-то там, но, кроме пульса в ушах, ничего не различал. Они снова шли. Казалось, лесу нет конца и края.

Обессилившие, они спустились по пологому склону в овраг, пересекающий их путь широкой бороздой. Изможденные, остановились на дне, не в силах забраться на противоположный берег.

- Совсем… малость осталось, - шептал задыхаясь Качака, глядя в тусклый экран ПДА,- полкилометра-километр… и поле. Привал.

Они лежали на прохладной земле и тяжело дышали. Жорик закрыл глаза и видел, как под веками расходятся черные круги. «Дотянет Кач? - спрашивал он себя и отвечал: - Он здоровый как бык. Крови два ведра в нем. Вся вытечь не успеет. А там ботаны, они его заштопают. Главное, до бэтэра дотащиться. И все».

Жорик представлял, как развалится на скамье десанта в полный рост, а Дрындыр повезет его на базу. Там Жорик нажрется от пуза и два дня кряду будет отсыпаться. А сколько потом разговоров будет. Что да как? Вот тут он сдерживаться не станет, во всей красе и с подробностями. Он представил, как вытягивается физиономия у веснушчатого Еси, как слушает с открытым ртом, словно завороженный, Пупок, как приподнимается его заячья губа...

Раздались два щелчка один за другим откуда-то сверху. Жорик дернулся, схватился за автомат, развернулся, успел увидеть темный силуэт на краю склона, заметил просветлевшее небо. Снова хлопок…

Гриф съехал по склону. Старые раны болели немилосердно, особенно беспокоило бедро. Боль била по ноге молотком в такт сердцебиению. Игла выходила из правого плеча лишь тогда, когда сталкер опускал руку. После ночного столкновения к старым ранам приплюсовалась сильная боль под бронежилетом в области груди и звон в ушах, который не проходил. Правый бок дергался в судорогах, казалось, на голое тело положили раскаленные уголья.

Сталкер включил нашлемный фонарь, поднял треснутое