Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

– Почему? Они здесь почти двадцать лет! Это был их дом.

– Да, – прошептал король. Лицо его исказилось от горя. – Так я и думал каждый раз, когда их видел. Они должны были уехать.

– Но… Элия в одиночестве. – Ужас заставил его отпустить короля слишком резко. При Далат здесь был процветающий дом. Она окружила себя друзьями, как родившимися в Иннис Лире, так и привезенными из Третьего королевства. Это был компромисс, и теперь все изменилось. Он посмотрел на короля, на чистое небо, потом на Элию – смуглую девчонку.

– У нее есть я, – сказал Лир. – Она моя дочь, и у нее есть я. И народ Иннис Лира. Мы должны заполучить тебя.

Кайо покачал головой.

– А ее мать, ее сестра – они не здесь. Теперь люди ее матери ушли от нее.

– С нас достаточно, Кайо. Мы будем делать именно так.

Даже для Кайо этого было недостаточно. Лир не мог мучить девочку до тех пор, как она сможет понимать или делать самостоятельный выбор.

– Ты должен позволить мне взять ее, чтобы навестить людей матери.

Король выглядел ошеломленным.

– Нет. Может быть, когда-нибудь, но не сейчас.

Разочарованный, Кайо крикнул, вложив все тепло, которое он мог собрать в своем голосе. Он шагнул впереди короля и распахнул свои объятия:

– Элия!

Девочка ярко улыбнулась, затем улыбка быстро потускнела и стала мягче, словно она проверила собственный инстинкт. У Кайо замерло сердце. Он поднял девочку и обнял ее, слегка покачивая, так что ее пальцы стучали по его коленям. Принцесса была мокрой. Ее платье прилипло к нему, кожа стала липкой, а ее поцелуй в щеку – холодным. Кайо посадил девочку.

– Ты попала под дождь?

– Да, – застенчиво призналась она. – Было хорошо, я думала, что смогу услышать розы, как они шепчутся…

– Насчет чего?

– Не знаю. Здравствуй, отец, – сказала она, разглаживая платье. Форма подбородка и большие черные глаза, как у Далат. Девочка поразила Кайо своим безмолвием. Волосы Элии были заплетены под мокрым зеленым шарфом.

– Элия, ты должна уходить в дом, когда идет дождь, и этот колодец… опасен. – Король коснулся длинным пальцем черной стены колодца.

– Я не упаду, отец, – сказала она, сдерживая смех, чтобы не выставить отца дураком.

Король продолжал хмуриться.

– Подойди сюда, Элия. Позволь мне посмотреть на тебя. – Кайо опустился на колени, держа Элию за плечи.

Он поместил ее на расстоянии вытянутой руки.

– Ты стала выше с зимы, не так ли? И прекрасна, как твоя мать. Ты в порядке?

Элия кивнула, глядя ему в глаза.

– У тебя такие серые глаза, – сказала девочка с долей страха.

– Второй муж моей матери был божьим человеком, – ответил Кайо и тут же исправился. – И моим отцом.

– О, – сказала она. – Божий человек. – Девочка дотронулась до его лица, и Кайо почувствовал к ней такой прилив любви, что слезы размыли его зрение.

– Все в порядке, дядя, – сказала Элия спокойно.

– Я знаю, звездочка.

– Так и будет. Я помогла отцу посмотреть на твои звезды.

– А я не могу, – Кайо поднял брови. – Ты, должно быть, очень искусна в этом деле.

– Мне нравится рисовать узоры. Кто такие божьи люди?

Кайо грустно улыбнулся:

– Святые люди. Я не могу сказать тебе больше, поскольку все остальное секрет даже для их сыновей, поскольку мы не хотим становиться одними из них.

Король Лир сказал:

– Как думаешь, Элия, что, если мы назовем Кайо нашим графом Дубом?

– Я не думаю, что это сделает его божьим человеком.

Кайо плотно сжал ее плечи.

Элия наклонилась и обняла Кайо.

– Но ведь в Иннис Лире никогда не было графа Дуба.

Без колебаний Кайо ответил:

– Тогда я буду первым.

Так он научится работать на ферме.

Теперь Кайо шел по болотистому болоту на восток в сторону центра его земель. Он задавался вопросом, сколько времени пройдет, прежде чем граф Дуб привыкнет управлять чем-то целым – землей, кусочком острова. Это изменит его, и Кайо наконец приобретет свое место? Его разум был чужд этому, скорее соотнося свою собственность с уровнем годового дохода или только продукцию, чьи части могли определяться королем или человеком, а не саму землю, на которую мог претендовать только бог.

Хотя в Иннис Лире говорили, что земля претендует на саму себя. Деревья имели свой собственный язык, часть которого Кайо выучил. Шептал ветер, пели птицы, появлялись сообщения от звезд корням или от корней звездам. Кайо глубоко вздохнул, словно хотел вобрать остров в себя.

Ведьма в прошлом году сказала: «Корни острова и ветер наших деревьев знают, что Далат, Тарийская королева и Иннис Лир просили тебя. Деревья ценят тебя».

Кайо нашел рощу деревьев, маленьких и веретенообразных, с белой и серой корой. Их узкие листья дрожали и хихикали вместе, хлопая бледно-зеленым. Он прикоснулся к листьям и спросил:

– Вы меня понимаете? Мне нужно место для начала.

Ветер развевал конец шейного платка Кайо. Он с благоговением развернул его, стоя на коленях у основания одного белого дерева. Его брюки пропитались грязью и холодной водой. Шарф был подарком от мамы, когда Кайо достиг совершеннолетия. Всю свою жизнь он был одновременно и в королевстве Тарии и в Иннис Лире, переходя с места на место в течение трехмесячного путешествия. Привязан здесь приключениями, любовью и его сестрой, привязан там по крови и традициям.

Платок был цвета яркой охры, окаймленный бирюзовым шелком. Драгоценный и одновременно прекрасно подходивший для повседневной носки он заслонял его глаза, делая их похожими на пустые зеркала, от избытка солнца, но бирюзовый, как однажды сказала ему Далат, был его лучшим цветом.

Кайо из королевства Тарии прижал платок к холодной, незнакомой земле. Он вырыл руками гнездо между двумя призрачными серыми корнями и закопал его там.

Когда он встал, его звали Кайо, граф Дуб – названный так островом, принцессой и королем Иннис Лира, призванный пройти параллельный путь с его братом до того, как корона его опустится за горизонт.

Риган

Риган истекала кровью, когда зашивала пушистые совиные перья в подол смены белья.

Она выбрала, как выбрала бы и ее мать, находиться в окружении женщин Эрригала во время ее месячных, и они сейчас выстроились перед Риган: хозяйка Селла, жена железных дел мастера Курана и две их дочери; три другие дамы, которые были двоюродными сестрами Коннли; и одна младшая сестра бывшей леди Эрригал, которая осталась, когда леди уехала в Ареморию, возможно, в обмен на пропавшего старейшину. Для их пользы Риган выбрала осторожную позицию, словно для отдыха, и на низкой подушке пышно разложила