Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

— Поэтому он и прикрывал до последнего раненых товарищей, хотя мог бы переместиться на безопасную территорию. Коготь октопуса пробил его тело в районе сердца.

Лэггер указал щепотью себе в грудь чуть ниже грудины.

— Ты ведь знаешь, как это бывает, — и он многозначительно посмотрел на шрам на моем плече.

— А тело? — проскрипела я.

Лэггер покачал головой.

— Мы поспешно отступали, счет шел на минуты. Я приказал оставить его там. Боюсь, что…

Он развел руками. «Выпотрошен и стерт с лица земли… Мой Тай. Мой любимый».

Я вскочила на ноги.

— Прошу меня простить. Мне нехорошо.

Только не кричать. Только не выть, как раненый зверь. Я развернулась и ринулась к выходу, не глядя перед собой. В глазах потемнело, и я воткнулась в грудь телохранителя, который успел поймать меня за плечи и довольно ощутимо стиснул их. А я, не в силах сдерживаться, размахнулась и ударила его по плечу.

— Не смей! Меня! Трогать! Пес!

— Я провожу! — подорвался Фрейн.

Но я уже летела к дверям, наплевав на приличия.

— Не волнуйтесь, я не спущу с нее глаз, — пообещал пес.

— Ей нужно побыть одной, сын, — добавил Аврелиан таким спокойным голосом, будто говорил о погоде.

Глава 51

Я отослала горничную, ожидающую меня в будуаре. Не знаю, что девушка увидела на моем лице, но она испуганно отшатнулась и не стала настаивать на своей помощи. Кое-как избавившись от платья, я оставила его лежать на полу, туда же отправились чулки и мягкий корсет.

«Я ива на ветру, — повторяла я слова медитации. — Я гнусь, но не ломаюсь. Я ветер, я лечу свободно, преодолевая притяженье. Я поднимаюсь высоко, где нет сомнений и волненья. Я пламя, я разгораюсь ярко, сияю подобно солнцу…»

Я доходила до конца и начинала медитацию заново, по кругу. Известие о смерти Тайлера черной глыбой нависло над моим разумом, и, если я остановлюсь, оно просто раздавит меня. Я буду рыдать не переставая и завалю миссию. Я не представляла, как мне пережить потерю, и только знакомые с детства слова, которые я сначала повторяла за папой, а потом выучила наизусть, сдерживали эмоции.

Я растянулась на постели, глядя на полог. Не думала, что усну, но мое тело, натренированное за месяцы пребывания в Тирн-а-Тор, оказалось умнее разума: отдыхай, пока можешь, неизвестно, когда снова представится такая возможность. Я не заметила, как погрузилась в дрему.

Я снова очутилась в разрушенном гарнизоне и снова стояла у двери кабинета отца, глядя на покосившийся стол и снег на полу. Но внезапно со стен исчезла копоть, размякшие от влаги книги ровно встали на полках, дыра в крыше затянулась: время отмоталось назад. Я смотрела на отца. Живого, невредимого. Он сосредоточенно писал что-то на листе бумаги, а я любовалась им, не смела отвлекать и боялась проснуться.

Неожиданно отец оторвался от работы, обернулся и с улыбкой посмотрел на меня.

— Ты нашла кому верить, — без всякого вступления заявил он и чуть заметно покачал головой. — Вальтеру, который врет как дышит.

— Пап… — прошептала я, не зная, что еще сказать.

Но железные обручи, сдавившие сердце, ослабли. Правда, почему я так сразу поверила Лэггеру? Всего лишь из-за правдоподобного рассказа? Так это он умеет: манипулятор, каких свет не видывал.

— Думаешь, он жив? — спросила я.

Отец поднялся на ноги, сделал шаг навстречу и вдруг сделался юным — таким, каким я увидела его в воспоминаниях Вальтера. Красивый, смелый и непокорный Кайл Дейрон.

— Он жив, — сказал отец.

Сделал еще шаг и снова изменился. Стал чуть шире в плечах, а карие глаза сделались ярко-голубыми. Я смотрела на Тайлера, а он на меня с нежностью и любовью.

— Я жив! Я жив, Аля!

Я протянула руки, но не успела обнять Тая. Вздрогнула и проснулась. И мне казалось, будто родной голос все еще звучит в моих ушах, как наяву. Поддавшись наваждению, я села на постели и быстро огляделась: никого. Конечно, никого... Тайлер не смог бы пробраться в мою спальню, ведь лошадка-маячок осталась в лагере.

Но сон помог мне принять важное решение. Я босиком прошла в маленькое помещение, отведенное под кабинет. Здесь стоял стол-секретер, за которым я могла бы писать письма, если бы было кому их отправить. Имелись здесь и ящички, запирающиеся на ключ. Сам ключик я спрятала на дне вазы, куда служанки каждый день ставили свежий букет живых цветов.

Я открыла самый маленький ящик и нащупала колечко под стопкой листов и писчих принадлежностей. Я иногда вынимала его, чтобы подержать в ладони хотя бы несколько секунд.

— Ты жив, — тихо произнесла я. — Я поверю в твою гибель, только если о ней расскажет Ярс или Веела, или кто-то, кому я доверяю.

Острые когти, терзающие мою душу, разжались, и остаток ночи я спала спокойно.

Утром за завтраком Фрейн с тревогой поглядывал на меня, но я как ни в чем не бывало пила чай, и даже пес, притаившийся за моей спиной, не раздражал, как обычно.

— Я очень рад, что тебе лучше!

Я не удостоила его взглядом. Фрейн неожиданно встал, обошел стол и занял соседний стул, чего никогда не делал. Мало того, он снова взял меня за руку.

— Но думаю, что новость, которую я приготовил для тебя, взбодрит еще сильнее!

Все-таки пришлось поднять глаза на сияющее улыбкой лицо принца.

— Я вчера поговорил с отцом. Он позволяет тебе спуститься в малый архив, чтобы изучить труд Кассиана Лиантара, который был первым ткачом империи. Ты можешь работать там до обеда, а после обеда продолжишь занятия с леди Астерис.

В ответ я невольно сжала руку Фрейна, отчего его улыбка сделалась еще шире.

— Серьезно?..

— Это была бы дурная шутка, согласись. Конечно, я говорю серьезно.

Фрейн сунул руку за пазуху и вынул небольшую карточку с личной печатью Аврелиана. Однако кроме печати на поверхности не было написано ни строчки, зато бугрились точки, словно пробитые иглой — рельефный шрифт.

— Что это?

— Пропуск в архив. Его служители слепы и глухи. Они отведут тебя к нужным стеллажам.

Слепы и глухи? Понятно почему: никакая информация не должна покинуть стен архива. Но, если ее охраняют так тщательно, значит, есть что прятать.

— Спасибо, — выдавила я слова благодарности.

— Я провожу тебя к архивам и оставлю