Двойник короля 14 - Артемий Скабер

Дама отстранилась, и я смог лучше рассмотреть её фигуру. Платье подчёркивало каждый изгиб тела. Тонкая талия, округлые бёдра, высокая грудь — всё было идеально, словно вылеплено скульптором.

— Сегодня же все земельные аристократы решат, что ты не виноват, — она начала расправлять складки на платье. — От тебя отстанут, император больше не будет тебе мешать. И даже больше… — остановилась и посмотрела мне в глаза. — Ты получишь городок, то, о чём так мечтаешь.

Больная женщина…

— Станешь графом с Енисейском и будешь себе жить тихо, — голос был мурлыкающим, почти гипнотическим. — Драть своих монстров, кушать сладко, спать крепко до самой старости.

Она рисовала картину идиллической жизни, но в её интонации слышалась насмешка. Словно предлагала игрушку капризному ребёнку, зная, что тот всё равно её сломает.

— Ты так вкусно рассказываешь, аж есть захотелось, — проглотил, изображая голод.

— Отдай мне свою силу, сыночка, — Василиса вдруг стала серьёзной, вся игривость исчезла из её голоса.

Она положила руку на мою голову. Пальцы зарылись в короткие волосы, ногти слегка царапнули кожу. Прикосновение было собственническим, властным.

— Эта сила тебе не нужна, создаёт только проблемы, угрозы, — притянула к себе моё лицо.

Упёрла в свои сиськи и начала гладить, как ребёнка. Грудь была мягкой, тёплой, пахла дорогими духами.

— Мамочке нужнее, — приговаривала она нежным голосом, поглаживая мои волосы.

Её пальцы были удивительно нежными, движения — заботливыми. Любая мать гладила бы так своего ребёнка. Но от этих ласк меня тошнило, в них не было ничего материнского — только жадность, алчность, желание присвоить. И… больная на всю голову тварь. Ну, сука, сама напросилась. Хватит этого театра абсурда!

Выпустил нейтральную энергию затылочника. Серебристые нити потекли по каналам источника, смешиваясь с обычной магией. Вроде как рука одна двигается. Дёрнулся вниз и подхватил артефакт.

Воткнул в Василису заларак, целясь прямо в сердце. Он легко пронзил дорогую ткань платья, а дальше упёрся во что-то твёрдое.

— Ух! — выдохнула женщина, но в её голосе не было боли, только удивление и что-то похожее на восхищение. — Какой напористый мужчина… — она отстранилась и посмотрела на заларак, торчащий из её груди. — Неудивительно, что те сучки сами ноги раздвигают.

В её голосе слышалась откровенная похоть. Она наслаждалась моей агрессией, попыткой убить. Это её возбуждало. Больная сука!

Надавил сильнее и упёрся ей в сердце. Но под остриём артефакта было что-то твёрдое, заларак не мог пробить защиту.

Чего? Там словно кость какая-то. И мой артефакт ни хрена не делает. Где ты, прожорливая скотина? Чего молчишь? Убей тварь! Идеальная возможность. Но он молчал. Его алчное сознание, которое обычно жаждало крови и магической энергии, было неактивным. Словно артефакт не воспринимал Василису как жертву.

Василиса взмахнула рукой небрежно, почти лениво, и охранник на переднем сиденье… Он просто исчез.

Нет, не исчез — распался. Его тело разлетелось на сотни мелких кусочков, словно он был сделан из песка. Кровь, плоть, кости — всё превратилось в серую пыль, которая осела на обивку сидений. Никакого звука, никакой вспышки света. Один момент — там сидит живой человек, в следующий — только пыль на сиденье.

— Раз хочешь повеселиться, то давай! — отпустила она меня, и магическое принуждение ослабло.

Я смог пошевелиться, сделать глубокий вдох.

— Как ты смотришь на то, что все твои люди, которые сейчас едут с тобой, умрут? — в её голосе появились стальные нотки.

Игривость исчезла. Теперь она была серьёзной, деловой. Василиса показывала истинную сущность — хладнокровную убийцу, для которой человеческие жизни не значат ничего.

Я давил рукой на заларак в надежде пробить её сердце. Артефакт входил глубже, но всё равно упирался в какую-то защиту, словно грудная клетка была сделана из стали.

Следом погиб водитель. Тот же небрежный взмах руки, то же мгновенное превращение в пыль. Тварь! Двоих моих людей убила.

Я убрал заларак. Сука! Бесполезно с ней сражаться в лоб.

— Павлуша, не заставляй маму силой забирать твою силу, — покачала головой с притворным сожалением. — Это очень больно… А мамочка не хочет причинять боль своему любимому сынишке.

В её голосе звучала фальшивая забота. Она произносила слова о боли с таким же выражением, с каким обсуждала бы погоду.

— Правда? — вытащил заларак и убрал в пространственное кольцо. — Так, может, ты свалишь? Чем ты там занималась в последние годы?

— Выживала! — её глаза сверкнули, и в них появился холодный огонь.

Маска притворной нежности слетела. На лице проступило истинное выражение — хищное, жестокое, полное ненависти ко всему миру.

— Становилась сильнее. И теперь я хочу то, что моё, — последние слова она процедила сквозь зубы.

В её голосе слышалась многолетняя обида, копившаяся годами злость. Василиса считала, что мир ей что-то должен, и теперь пришло время получить свой долг.

— Прости, — пожал плечами — это всё, на что меня хватило. — Но кровь и сила моя. О! У меня идея! Найди себе мужика, залети и роди ещё.

— Пробовала, — тут же ответила женщина.

В её голосе не было ни сожаления, ни печали. Только констатация факта, как отчёт о проделанной работе.

— Не помогло. Пришлось за собой убирать, — произнесла это тоном, которым другие говорят о мытье посуды.

Охренеть она больная… Убивала своих детей, если не подходили под требования. Её нужно прикончить…

— В тебе открылась эта сила, — сжала кулак, и воздух вокруг начал дрожать от магического напряжения. — Я должна была её получить, но… — Василиса усмехнулась горько. — Как обычно бывает, лучшее достаётся нашим детям.

В её словах слышалась обида матерей на детей, которые превзошли родителей. Но в устах этой твари звучало особенно извращённо.

— Так что мы с тобой, лапочка, решаем? — голос снова стал мурлыкающим, почти ласковым. — Убивать всех или ты согласишься?

Она подвинулась ближе и провела пальцем по моей щеке.

— Обещаю, больно будет, словно комарик укусит, — улыбка стала шире, обнажая слишком белые зубы.

Да хрен тебе на макияж, сука помешанная! Подчинить её, как в прошлый раз, не получилось. Пробовал ещё в начале разговора — магия просто отскакивала от какого-то барьера вокруг. Поэтому… Хрен знает, что из этого выйдет, но других вариантов не осталось.

Активировал магию подчинения монстров и начал смешивать её с нейтральной энергией и силой затылочника. Серебристые нити подчинения переплетались с золотистым