Кровь в его жилах - Татьяна Лаас

— И все же давайте вернемся к возможности…

Аксенов кивнул и, бросив косой взгляд на Александра, так и подпиравшего подоконник, продолжил:

— Моим людям удалось найти свидетелей редких поездок Рокотова в Тихвинский скит. Дорога туда лежит аккурат через Ермиловку и Ольгинск. Рокотову не повезло: Ольгинск — большой город, вдобавок после сентябрьского землетрясения там полно бродяг, которые не спят по ночам. Свидетель поездки Рокотова в ночь перед нападением со светочем есть. Жаль, что в самом лесу не удалось найти его следов, но это уже не столь важно. Светоч он мог создать сам… — Он чуть громче, пытаясь перебить Светлану, сказал: — я знаю, что Рокотов демонстрировал вам свой светоч тут в палате. Причем он это сделал явно специально, чтобы замести следы своего второго покушения на вас — расшифровка магдетекторов ничего не дала, шлейф создания светоча шестого уровня забил применение незнакомого заклинания к вам, которое чуть не убило вас день назад. Мы не знаем, какой светоч Рокотов мог создать месяц назад. Причем светоч он мог получить и в ските. Сами понимаете, расспрашивать в ските монахинь — бесполезное дело. Их устав не допускает лишних контактов и вмешательства светских властей. Увы. Тут только наши домыслы, тут доказательств не получить. Впрочем, косвенные свидетельства участия Рокотова в преступлении удалось найти как раз людям Александра Еремеевича. Он говорил вам о том, что урядника Кротова, стоявшего на охране места гибели госпожи Семеновой, увел оттуда некто Иванов, житель Ермиловки? Его за пару дней до этого нанял человек, подозрительно напоминавший Рокотова. К сожалению, расследовать причину гибели в лесу госпожи Семеновой не представляется возможным — её тело сгорело дотла. Вопросы по первому нападению на вас остались, Светлана Алексеевна? Или вам и так теперь все ясно?

Она заставила себя еле выдавить через боль в горле — там стоял комок, не давая вдохнуть:

— Нет… Вопросов нет.

У Матвея слишком запоминающаяся внешность, чтобы его с кем-то спутать. Слишком поздно пришла в голову мысль, что его могли подставить, но… Впрочем, глупо задаваться вопросом зачем. Он мог увидеть планы желавших эээ… убить её? Или все же Сашку? Ведь это могут быть не связанные друг с другом преступления! Аксенов тем временем что-то говорил про второе покушение — впрочем, тут Светлана и сама все знала. Она не ожидала того, что Александр вскинется и все же вмешается, подставляясь под удар:

— … кроме Рокотова, в палату заходил и я. Ночью.

Светлана сглотнула, вспоминая проникновенное «Лиза!». Господи, как теперь выпутаться из этой странной паутины лжи, причем возникшей как раз по Сашкиному решению. Не самому умному, как оказалось. Оно не защитило Светлану, а только все больше запутало.

Аксенов довольно кивнул:

— Я помню об этом. Вы зашли в палату, обнаружили, что Светлане Алексеевне дурно, и тут же вызвали докторов — я помню. Но это не значит, что вас не проверяли, Александр Еремеевич. Ваш мотив пока не найден, и, надеюсь, не найдется. Есть свидетели вашего нахождения в городе в ночь перед нападением со светочем.

Александр заметно удивился — и почему, кстати?

— И кто же это, я могу поинтересоваться?

Светлана прикрыла глаза, моментально все понимая. Он провел ночь перед нападением со светочем дома, так что интересоваться, кто ночевал у него в кро… дома она не будет.

Аксенов подозрительно спокойно возразил:

— Простите, но это тайна следствия, увы. Но свидетели надежные, поверьте. Кроме того, я не могу представить, как вам удалось заполучить светоч — вы же кромешник, пусть вы и не служите в опричнине.

Александр потемнел лицом — кажется, он не ожидал такой осведомленности от Аксенова. Светлана, спасая Сашу, спросила:

— То есть у вас, ваше высоко…

— Максим Яковлевич, прошу — обращайтесь ко мне так, нам, возможно, дальше служить.

Была у Светланы глупая особенность — она легко отвлекалась, так что и тут не удержалась от вопроса:

— Вы не уверены в том, что вас назначат на место ротмистра Рогозина?

Аксенов отмахнулся:

— Что вы, это дело решенное. Я ехал в Суходольск, уже зная это. Я не уверен, что вы продолжите службу, все же ваше ранение светочем слишком серьезно. Так что вы хотели спросить?

Светлана нахмурилась — она заметила, как подался вперед Александр, тоже ожидая её ответа:

— Что вы, я не оставлю службу. Выйду, как только разрешат доктора… — По реакции Александра, снова упершего взгляд в носки сапог, она так и не поняла, обрадовал ли его её ответ. — И возвращаясь к моему вопросу… Вы, Максим Яковлевич, не сомневаетесь в виновности Рокотова? Ни на единый миг? Ни одной мысли, что его могли подставить, ведь он оракул…

— Именно потому, что он оракул, я не сомневаюсь в своих выводах и в выводах Александра Еремеевича. К счастью, Рокотову не удалось предусмотреть абсолютно все, как, например, случайных свидетелей его поездки. И если вы хотите услышать от меня слова о его виновности — нет, я не скажу, что он виновен. Это решать не мне. Я лишь жандарм, я веду расследование. Виновность определяет суд.

— Хорошая позиция, — согласилась с ним Светлана. — Только я не верю, что Рокотов мог совершить это… Эти преступления.

В кармане Аксенова громко звякнул кристальник — мужчина сбросил звонок, даже не достав артефакт из шинели.

— Вы можете изложить свою позицию в своих показаниях — это ваше право. — Аксенов посмотрел на наручные часы и деловито улыбнулся: — И, простите меня, но я спешу — дела.

Александр отмер у окна и сухо сказал, тоже проверяя наручные часы:

— Я сам оформлю показания Светланы Алексеевны и передам вашим людям. Вас это устроит?

Аксенов живо подскочил со стула, одергивая мундир:

— Более чем. Вы меня обяжете, Александр Еремеевич. Кстати, напоминаю, что вы свои показания по делу княжны Волковой мне так и не занесли, а ведь обещали. Может, вам это и неважно, но полетит моя голова — опричный сыск не дает спуску никому.

Он откланялся и быстро покинул палату, оставляя Светлану в недоумении. Она посмотрела на окаменевшего Александра.

— Что за дело… — она вовремя осеклась, поймав угрюмый взгляд мужчины. Она помнила, что тогда на Вдовьем мысу боялась, что Александра могут задержать жандармы и подвергнуть грубым допросам. Все знают методы рогозинцев… Ей нельзя о таком спрашивать. Проклятое любопытство! Не удержала его в узде, хоть и видела, что Громову очень неприятно