Князь поневоле. Потомок Ермака - Илья Городчиков

Иван вздохнул, потёр своё рыжеватое лицо грубой ладонью и крепко задумался. Я бригадира торопить не собирался, понимая, что такой полезный знакомый может помочь мне добраться до истины. Лучше и вовсе было поддержать размышления бывшего солдата звонкой монетой, но просто так бросать деньги на ветер мне не хотелось, а потому я вкладывал не монету, а собственное время.

— С полтора месяца назад, на излёте зимы, к нам из самого Харбина паровоз приехал. Я тогда все вагоны принимал и успел в накладную посмотреть, свериться с ящиками, которые к нам привезли. Оказалось, что ящики к нам прямиком через Китайскую дорогу приехали — контейнеры с порохом из Нанкина. Вот только давно наши губернаторы из Южного Китая покупают? Там производства такого отродясь не было. — Иван прокашлялся, потянулся рукой к карману своей куртки, где проглядывалась форма кисета с папиросами, но затем посмотрел на меня и передумал, продолжив свой нерасторопный рассказ. — Так вот, я накладные из-за чего только мельком посмотреть успел? Я, ваше благородие, грамоте обучен ещё в церковно-приходской школе, так что читать умею, но этого мне не дал сделать один из губернаторских помощников. Знать не знаю, как его звать, но все накладные вместе с журналом он моментально забрал и своими печатями заверил, заставив начальника станции его в своём сейфе запереть. Только законы-то торговые я знаю, ваше сиятельство, а там написано, что за порох и другую взрывчатку не губернаторские люди отвечать должны, а генеральские адъютанты.

Я задумался. Южный Китай был значительно более развитым, чем северные регионы Поднебесной, но даже там ситуация с промышленностью была очень и очень плачевной, чего нельзя было сказать о сельском хозяйстве. Именно этот регион стал едва ли не первым, который начал производить опиум едва ли не первыми во всём Китае. Если меня не обманывала информация из газетных источников, то объёмы поставляемых из Южного Китая наркотиков едва ли не доходили до выхода опиума из современного мне Афганистана.

— Иван, а у тебя есть какие-то подтверждения твоим словам? Может быть, этот самый журнал ты можешь как-то достать?

— Как же я это сделаю?! — натурально изумился бригадир работников, а его подчинённые повернулись на удивлённый возглас бывшего солдата. — Это же преступление перед государством. Я клятву давал никогда против государства и государя не преступничать!

— А ты теперь подумай немного иначе, Иван. Я ведь человек, у которого есть возможности тебе помочь. Твоя сестра болеет, а ты сам помочь ей не можешь и даже банки тебе ссуду не дают, но у тебя имеется возможность сильно исправить ситуацию. — Я потянул из внутреннего кармана чековую книжку Московского Государственного Банка, бывшего единственным банком, отделения которого имелись в каждом крупном городе империи по обе стороны Тихого океана. — Сейчас ты в шаге от того, чтобы столичные врачи смогли излечить хворь твоей сестры. Тебе нужно всего лишь достать тот самый журнальчик начальника станции и передать его моему человеку в нужное время в нужном месте, а затем ты получишь чек на две тысячи рублей. Сможешь отвезти сестру в клинику и обустроиться в столице. Парень ты, я погляжу, разумный, так что сможешь найти куда пристроиться и как денег заработать. — Я выдержал театральную паузу в несколько секунд, позволяя направиться мыслям своего собеседника в нужную сторону. — Вот представь, что ты отказался от моего предложения, но не думаешь, что будешь ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь за то, что не смог переступить через себя, а твой единственный родной человек будет лежать в могиле, сражённый страшной болезнью.

Я на время замолчал, понимая, что дёргаю за необходимые ниточки. Конечно, я сподвигал человека на нарушение закона, что вполне могло привести его к заключению в отнюдь не самых комфортабельных тюремных казематах. Только вот что мне вообще оставалось делать? Мне было критически важно завладеть хоть какими-то аргументами, чтобы победить в споре с губернатором. Сейчас, получив информацию от рыжего бригадира, я был практически полностью уверен в том, что именно властитель Томской губернии был виновен в неудачном покушении на мою жизнь. Теперь же, если мне удастся договориться с бригадиром, то ситуация может сильно поменяться, и чаша весов наконец перейдёт на мою сторону. Конечно, доказательства ещё необходимо доставить в приёмную канцелярию государя, а это может быть очень трудно, учитывая сосредоточенные в руках моего противника ресурсы, но даже так у меня останется всего одно возможное действие, а именно — шантаж.

— Вы же сдержите своё слово, ваше благородие? — нахмурившись, спросил меня Иван, который смотрел, просто не моргая, отчего по спине прокатился рой неприятных мурашек, волной добравшихся по загривку.

— Даю слово князя. Если ты выполнишь свою часть сделки, то я незамедлительно оплачу твои тяжёлые труды. Если пожелаешь, то во время передачи документов я могу передать тебе купюрами крупными или мелкими. Поверь, у меня хватит средств для того, чтобы обеспечить тебе достаточно неплохую жизнь в столице. Если же у тебя появятся проблемы, то я буду готов тебе помочь. В Москве у меня есть товарищи, способные выполнить парочку моих просьб.

В моменте оба разговаривающих со мной мужчины посмотрели на меня с громадной долей удивления. Мне захотелось ударить себя по лицу, но я остановился, понимая, что используемый мною словарный запас стоит скорректировать. Всё же, пусть ещё не произошло ни одной крупномасштабной красной революции, но призрак «коммунистической угрозы» продолжал угрожающе висеть над большинством существующих на планете режимов. А ведь именно среди их лексикона гораздо чаще используется слово «товарищ», едва ли не считающееся в рядах лояльных монархистам людей чуть ли не признаком террористов. Вот и понятно, почему казак и бывший солдат на границах империи теперь смотрели на меня удивлённо.

— Вы меня прекрасно поняли. — Я посмотрел на ручные часы, понимая, что за сегодняшний день задание, данное мною... — Я надеюсь, что двух дней для выполнения вам хватит. Как только вы сможете сделать это, то пошлите мне весточку. Главное — сами не являйтесь в мой дом, а иначе это вызовет очень много проблем.

Дождавшись, пока остатки нужных мне станков наконец закинут на подводы, я кивнул продолжающему оставаться в раздумьях Ивану и уселся в свою карету. У меня складывались ощущения, что всё получается несколько лучше, чем я изначально думал. Хотя раньше мне хотелось постараться развиться куда более мирным образом, нежели вступая в