Шарлатан - Квинтус Номен

вещами, которыми поколениями родители запрещали заниматься детям: я читал в кровати. И читал много, так как я несколько раз успел съездить с кем-то из родни в Ворсму и книжек там подкупил немало. Причем и книжки мне все оплачивал сельсовет: тетя Наташа решила, что выгода от того, что я книжки читаю, уж больно заметна всей деревне. Знала бы она, что я в книжках следующим вычитаю, то или бы меня вообще приказала запереть в темном чулане, или наоборот, орденом бы наградила. Потому что вычитал я там что-то, возможно, и не особенно интересное, но уже в четверг, двадцать седьмого, на площадке перед колодцем снова собрались все мужики деревни. Уж при свете двух висящих на столбах ламп собрались, и разгонять собрание тетке пришлось уже в темноте. То есть тоже при искусственном освещении, но лампочки-то были явно не ксеноновые, и я из окна так и не разобрал, сердитая у нее была физиономия или довольная. Но мне на это, по большому счету, было уже наплевать: я теперь твердо знал, на что способна идея, овладевшая массами.

А перспективы, открывающиеся после того, как эти массы очередную идею все же воплотят, меня радовали. А если учесть, что и моя собственная, сугубо личная идея тоже начала воплощаться ускоренными темпами, в будущее я смотрел весьма уверенно. Впрочем, мальчишки двух с небольшим лет от роду туда всегда только так и смотрят…

Глава 6

Воплощение моей собственной идеи было бы невозможным без существенной помощи взрослых. То есть, думаю, у меня все равно что-то получилось бы, но криво и долго, а вот когда к делу присоединились взрослые… Собственно, от именно взрослых мне потребовалось «две помощи», и первая заключалась в том, чтобы очень сильно колотить по земле. Я собрал приличную команду детишек себе в помощь, но даже самая сильная детишка в возрасте пяти и даже шести лет не может колотить колотушкой землю так же сильно, как самый немощный взрослый — а мне именно колотить и нужно было: я решил тоже домик выстроить землебитный. Небольшой, домик у меня получился примерно два на три метра размером, но все равно земли в стены пришлось натрамбовать немало. Но мне помогли дед Митяй и дед Иван, а еще помогла тетка Наталья. Хотя тетка землю и не колотила, она просто выдала нам остатки извести со стройки электростанции и лично ее в деревянную опалубку подсыпала. Потому что, как она объясняла, «мужики — народ расточительный, зазря известь изведут, а потом за новой просить прибегут».

Мишка тоже в «строительстве» участие принимал, хотя сам и землю не копал, и деревяшки не сколачивал: он в окрестных лесах собирал бересту. А бересты нужно было много: ей в несколько слоев сначала понизу стен гидроизоляцию проложили, а затем и крышу ей покрыли под дранкой, чтобы не протекала. И вот крыша была как раз «второй помощью»: старики сами приволкли из лесу несколько бревнышек или, скорее, крепких жердин, их обшкурили и соорудили перекрытия. И как раз дранкой ее и застелили, причем и саму дранку сделали.

А домик я строил для своих червяков: было у меня подозрение, что дома мне не разрешат ящики с червяками в комнату затаскивать, чтобы они за зиму не померзли. А чтобы в домике они тоже не замерзли, я там еще и печку выстроил. Настоящую печку, из кирпичей, разве что кирпичи были необожженные. Кирпичи две девочки из «команды строителей» лепили, и для них дядя Алексей из досок специальные формочки сколотил. А будущий Мишкин отчим принес нам колосник, печную дверцу и заслонку.

Тетка Наташа ведь выбила из «области» еще и ставку кочегара для электростанции, и соблазнила этой ставкой довольно пожилого дядьку из депо, который приезжал цеплять к турбине конденсатор. То есть она его на работу в деревню перейти соблазнила, а теперь, похоже, что и не только на работу: о грядущей свадьбе Мишка нам рассказал, когда еще стропила на крыше моего червякового домика не встали. Он рассказал, а я к этому дядьке подошел и сказал, что за такую невесту и выкуп должен быть соответствующий. Мы вопрос выкупа обсудили — и для печки в червяковом домике образовался весь необходимый чугун. Правда, колосник был треснувшим, вместо отколотой петли к дверце отец какую-то другую проушину болтами прикрутил, а еще отец сделал железную дверцу для поддувала, такой же конструкции, какая на буржуйках делалась — так что в домике у меня теперь и отопление имелось. А когда закончилось строительство электростанции, мы с мальчишками натаскали оттуда ненужных уже досок от опалубки и выстроили рядом с домиком навес для дров. И даже дров из лесу натаскали, правда дрова были мелкими, их правильнее было бы называть «крупных хворостом» — но их было много! Впрочем, мама, поглядев на мое творение, заметила, что запаса дров мне хватит хорошо если на месяц, да и то лишь осенью, но лес-то рядом, нужно будет — я еще натаскаю…

Самым трудным в этом строительстве оказалось застеклить окно. Оно в доме одно было, довольно маленькое — но стекла-то и вовсе не было. Так что Мишка откуда-то принёс крупные осколки, с ладошку и больше, и мы все как-то пытались их в раму вставить. И как-то даже вставили, хотя теперь окно выглядело, как витраж, сотворенный пьяным абстракционистом — зато оно все свет пропускало. Немного, но червяки-то вообще в темноте живут, а люди могут и лампу использовать, тем более «свободных ламп» в деревне стало много. Ведь раньше-то в каждом доме керосиновых ламп было минимум по паре штук…

А вторая идея была все же не совсем моя, я всего лишь задал дяде Алексею один вопрос: а нельзя ли на колодец наш вместо чугунного ручного насоса поставить уже насос электрический. Ведь если вместо того, чтобы качать тяжеленную ручку можно будет просто кнопку нажать… А Алексей потому и был мастером, что умел думать, как любую работу делать правильно. А если сам придумать не мог, то спрашивал у тех, кто придумать может. Вот он и пошел к инженеру с завода, задал ему несколько вопросов про насосы электрические. А затем поговорил с женихом тетки Наташи, который ему рассказал, как в депо воду в паровозы заливают. А затем на собранном им курултае кишкиневские мужики решили, что в деревне с электричеством, но без водопровода жить просто неприлично. Ну решили — и решили, а после решения стали думать, что им