Партизаны - Алексей Дягилев

— Это кто тут такой ушлый? На чужое добро позарился? — Наезжаю я с ходу на двоих партизанов, которые пытались украсть у нас лошадь.

— А чего эта кобыла сразу кусаться? — Потирает плечо с вырванным куском ваты, один из экспроприаторов.

— Правильно и делает. Это артиллерийская лошадь, она без команды с места не сдвинется, приучена охранять доверенное ей имущество.

— А ты чего не стрелял? — наезжаю я уже на Гришу.

— Так свои же. — Начинает оправдываться он.

— В такую погоду все свои дома сидят, телеви… радио слушают. — Поправился я. — Одни чужие по лесам шастают.

— Кто такие? Из какого отряда? Доложить по всей форме! — Снова наскакиваю я на партизанов.

— Мы партизаны, из отряда Бороды… — Начинает один из них.

— Фамилия! Имя! Звание! Должность! — Выплёвываю я слова со скоростью пулемёта.

— Красноармеец Крайнов, стрелок первого взвода, партизанского отряда «неуловимые мстители». — Приняв строевую стойку, рапортует второй.

— Командир отряда специального назначения — лейтенант Доможиров. — Небрежно козырнув, ответно представляюсь я. Свой карабин я оставил на базе, рассудив, что двух пистолетов для самообороны в лесу мне вполне хватит, поэтому кобура на боку, плюс планшетка погибшего лейтенанта, не вызывали и тени сомнений в моей принадлежности к «офицерскому» сословию. Ну а командный голос и уверенность в своих действиях только добавляли мне авторитета.

— С какой целью, боец Крайнов, вы срываете выполнение боевого задания моему отряду.

— Мы не срываем.

— А что вы делаете?

— Товарищ комиссар приказал доставить боеприпасы на позицию взвода.

— Так в чём проблема? Берите ящики с патронами и доставляйте.

— Дык на лошади же быстрее. — Встревает в наш разговор укушенный бородатый партизан.

— Полтора километра по глубокому снегу в лесу? Ты уверен, что быстрее, боец? Это больше не обсуждается. Ноги в руки и вперёд.

— Так раненые у нас. — Начинает оправдываться Крайнов.

— Много?

— Пять человек.

— Раненых на носилки и отходите вот сюда. — Показываю я на карте пересечение просек. — Знаете, где это?

— Знаем. — Закивали головами все трое, так как Гриша присутствовал тут же.

— Комиссару передайте приказ — Немедленно, прикрываясь заслонами, отходить к просеке. Нас батальон фашистов окружает. Будем прорываться.

— Есть. — Козыряют оба и, прихватив по ящику патронов, бегут к своим.

— В следующий раз, увидишь таких своих, стреляй хотя бы в воздух. — Напутствую я будущего пионера-героя и бегу на огневую, так как в том месте, где я оставил разведчиков, загрохотал пулемёт, а потом началось. Сначала захлопали ротные пятаки, обстреливая опушку леса с партизанской засадой, а потом к ним присоединились миномёты среднего калибра, обрабатывая злополучный выступ из которого мы так вовремя смылись. Надеюсь, Пашка не стал задерживаться на опушке, а сквозанул оттуда с первыми пристрелочными разрывами мин.

— К бою! — кричу я уже на бегу. И отобрав у Макара бинокль с блокнотом, командую.

— По миномёту, осколочный, заряд номер три, прицел пять двадцать, угломер тридцать ноль, наводить ориентир пять. Ор-рудие!

— Огонь. — Командует Макар Феде, подправив наводку.

— Выстрел! — Опускает мину в ствол заряжающий.

Прильнув к биноклю, слежу за результатом. Тут лаптем не отделаешься, цель не площадная.

— Левее ноль ноль три, прицел пять восемьдесят два. Орудие!

— Вилка. Прицел пять пятьдесят. Четыре снаряда, беглым. Орудие!

— Огонь!

Деревенскую улицу сразу заволокло дымом от разрывов. Ещё половиню вилку, смещая наводку ближе к околице.

— Прицел пять тридцать пять. Восемь снарядов, беглым. Орудие!

— Огонь!

— Прицел пять двадцать, правее ноль три, восемь снарядов пять секунд выстрел. Огонь.

А вот теперь пора и честь знать. Нашу позицию наверняка уже засекли. Поэтому, когда последняя мина вылетает из ствола, командую.

— Стой.

— Отбой. Миномёт на повозку, меняем огневую позицию.

Пока бойцы собирают пожитки, в последний раз окидываю взглядом поле боя. Восьмисантиметровые немецкие мины продолжают прочёсывать выступ и опушку леса к западу от деревни, чередуя шквальные налёты с огнём на запрещение. Но там целая батарея, так что один взвод вполне может перенацелить свои орудия на нас, по дальности вполне достанут. Надеюсь, атаку партизан немцы сорвали, как и мы их. Так что отскочим к перекрёстку, дождёмся Пашку с разведчиками и двинем на соединение с основными силами.

— Вот же б…дь, — хлопаю я себя по лбу, когда мы погрузили миномёт на сани. — А кто же разведку предупредит, где нас искать? Сейчас они пойдут по опушке, и как раз нарвутся на очередной налёт.

— Гриша, на тебя вся надежда. — Обращаюсь я к пацану. — Дуй вдоль опушки. Встретишь разведчиков, приведёшь их прямо на перекрёсток или выведешь на дорогу и уже по ней дойдёте. Понял?

— Да.

— Близко к краю леса не приближайся, можешь под миномётный обстрел попасть. Давай парень, беги. — Напутствую я связнюка, под приближающийся свист пристрелочной мины.

Вовремя мы подсуетились. Пристрелка началась как раз по тому месту, где находилась огневая. Была бы связь, можно бы было установить миномёт дальше от опушки, тогда хрен бы нас обнаружили, но взять с собой катушку и пару аппаратов не догадались, так что приходится выкручиваться. Я думал об этом, но посчитал, что на взвод полицаев нам будет достаточно сил и средств. Ничего, в следующий раз будем умнее. А пока чешем во все лопатки вдоль по дороге, попасть под случайный перелёт желания нет абсолютно.

Миномёт устанавливаем прямо на перекрёстке к левой обочине дороги. Ориентируясь на разрывы немецких мин, у правой обочины выставляем специальную веху для наводки миномёта в направлении деревни, так как стрелять будем с закрытой позиции и по площадям. Но это позже. А пока я произвожу необходимые вычисления, сверяясь с картой и компасом, остальные заняли круговую оборону вокруг огневой позиции. Ждём разведчиков, «целуемся», даём звиздюлей фрицам и сваливаем.

Ждать пришлось недолго, через пять минут слышим шуршание валенок на дорожке идущей с запада, а когда проявляются неясные очертания людей, Федя предупреждает.

— Стой. Кто идёт?

— Разведка. — Доносится оттуда. Для окончательного опознания, задаю неожиданный вопрос.

— Пашка, а как звали ту бабу, из-за которой ты всю вчерашнюю ночь в кутузке парился?

— Клавка Помидориха. — После небольшой паузы, слышу я Пашкин голос.

— Проходи.

— Ты что, Паш, имя своей дамы сердца забыл? — спрашиваю я, у идущего