Партизаны - Алексей Дягилев

отряде добавилось, постепенно и остальные строения разобрали, а на их месте землянки оборудовали. Да и запас брёвен и жердей имелся, видать прежний лесник собирался новый дом строить, да война помешала. Ну и сектора обстрела пришлось расчищать, производить выборочную рубку.

Одно меня только смущало во всей этой фортификации. Широкий и глубокий овраг, конечно, являлся серьёзной преградой для броне и другой техники, текущая по его дну речушка также представляла определённую преграду для атакующей пехоты, как и отвесные склоны. Только вот для снарядов орудий прямой наводки, эти склоны никакой помехи не представляли. Достаточно было одной или двух пушек или бронемашины, чтобы разобраться с пулемётами и их расчётами, чтобы расчистить дорогу, штурмующей этот природный противотанковый ров пехоте, и несколько сапёров, чтобы сделать крутые склоны пологими.

За разговором даже не заметили как дошли до здания штаба — землянки Малыша, где и начали обсуждать план предстоящей операции в составе четырёх человек: командира, комиссара, меня и нового комвзвода — Зуйкова. Карта у меня была, поэтому картошку доставать не пришлось, как Чапаеву в одноимённом фильме. И маршрут, и план операции нарисовали на соответствующем листе. Маршрут, правда, потом я стёр, оставив только план. Вот над ним и ломали голову. Свежих разведданных не было, те, что имелись — могли устареть. Фронт немецкой обороны трещал и откатывался на запад, поэтому гарнизон опорного пункта мог как усилиться отступающими войсками, так и остаться без резервов. Второй вариант устраивал нас больше, но и с первым приходилось считаться.

На задание мы вышли в восемь вечера, всем личным составом моего отряда, плюс взвод партизан. Малыш тоже днём порывался идти с нами, но к вечеру как-то охладел, и сводный отряд возглавил комиссар. Посмотрев на Марью Ивановну, я даже понял, почему так произошло, так как вспомнил ещё не созданный в этом времени фильм. Но пулемёт, в отличии от таможенника Верещагина, он нам дал и не один. Выдали нам и 82-мм миномёт с полным боекомплектом, поэтому идём нагруженные по самое не могу, как боеприпасами, так и вооружением. Шайтан с нами, навьючили на неё сколько смогли, но всего она тоже не унесёт, тем более конских вьюков для миномёта не было. По пути был ещё один схрон с боекомплектом, сани комиссар также обещал раздобыть, так что будем надеяться, что не обманет.

Глава 9

Не обманул, старый хрен, сани, загруженные минами, патронами и гранатами, нашлись в подземном гараже, и прежде, чем вытянуть, пришлось их разгрузить, так как полозья примёрзли. Оставили в схроне и большую часть гранат, чтобы хотя бы мины сложить на розвальни. Миномёт как и прежде прём на себе, разведчики теперь тащат патроны к трофейным пулемётам. Сначала идём лесом по колено в снегу, потом выходим на лесную дорогу и ускоряемся. А я вспоминаю минувший день.

К обеду план операции разработали, бойцы сменились с наряда, а после обеда, все свободные от службы собрались под навесом и рядом с ним. Где комиссар и зачитал приказ по отряду насчёт ночного инцидента, в результате которого сменились командиры двух взводов, а весь личный состав получил последнее китайское предупреждение. А чтобы это предупреждение было наглядным, в центр каре вытащили скамью и по очереди выпороли двух злостных нарушительниц общественной морали и нравственности, расхитительниц социалистической собственности и бражниц — Клавку Помидориху и Евдоху. Приговор привела в исполнение лично жена командира, выписав по голым задницам приговорённых, по сотне «горячих». Стегала она их плёткой, как я успел заметить со знанием дела, с оттягом, нисколько не жалея. После чего всех распустили, и народ под впечатлением от увиденного пошёл готовиться к боевому выходу. Я конечно, задал комиссару вопрос, мол «Шурик, это же не наш метод?». На что он мне ответил, что все остальные методы оказались неэффективны. Туманной оставалась судьба командира стрелкового взвода, но меня она мало интересовала, нужно было готовиться к выполнению задуманного.

Выход был чисто боевым, а не на мародёрку, комиссар давно хотел разобраться с полицаями в деревне Шапкино, но для этого сил одного взвода партизан было мало. С нашим участием взвод усиливался почти в два раза, поэтому операция могла закончиться успехом. А замысел заключался в следующем. Мой взвод тяжёлого оружия должен был занять оборону на лесной опушке, в полукилометре к западу от села, и в час Ч обстрелять из винтовок и карабинов западную окраину деревни редким огнём, максимум из пяти стволов. Полицаи должны были клюнуть на это, и попытаться уничтожить горстку партизан ответным огнём, а также могли окружить смельчаков, обойдя их по лесу с южного края деревни. В этом месте деревья подступали к посёлку почти вплотную. А вот тут их уже и поджидала засада — целый взвод партизан при шести пулемётах. Если полицаи не велись на эту уловку, то я начинал обстрел деревни из миномёта, и под прикрытием этого огня партизаны должны были захватить южную окраину, а потом перейти в атаку, уничтожить гарнизон и освободить деревню. Были разработаны и другие сценарии боя, уничтожения полицаев, ухода и отрыва от противника. Но как будут развиваться события, покажет только сам бой.

С партизанской разведгруппой мы встретились в половине двенадцатого, на перекрёстке лесных дорог. Командир взвода доложил нам, что всё нормально, лишних полицаев не добавилось и его бойцы уже заняли позицию для засады. Наделив их патронами, гранатами и комиссаром, отправляем обратно, мой же отряд идёт занимать огневой рубеж на лесной опушке. До места дошли как по проспекту, прямо по дороге, а вот дальше нас ждал — «сюрпрайз». Очередной мазефака, грёбаный выступ, как любили выражаться гнусавые переводчики импортных боевиков в моём времени. Выбрав огневую для миномёта, НП для себя и распределив бойцов по восточной опушке выступа, слева от дороги, беру с собой якута и идем оценивать размеры, свалившегося на нас сюрприза. Выступ как выступ — неправильный четырёхугольник с размером сторон примерно по пятьсот метров. Оборонять его десятком пехотинцев — пупок развяжется. А самое хреновое, что в километре севернее проходит трасса союзного значения и расположена деревня Ново-Никольское, где не может не быть сильного гарнизона.

— Ну что скажешь, Берген? — спросил я, когда мы изучили прилегающую местность и подходы к нашему выступу сквозь оптику. Ночь выдалась лунной, и нам это было сильно на руку.

— Плохо дело, командир, долго нам тут засиживаться нельзя. Начнётся бой, и через полчаса подкрепление уже тут будет. А если по лесу обойдут, то отрежут нас здесь.