Край неба - Марк Дж. Грегсон

– А мне так хочется узнать больше, – произносит Себастьян, скрестив руки на груди.

Родерик бросает на заморыша такой взгляд, будто готов разбить ему лицо. Остальные тоже посматривают на Себастьяна с недобрым прищуром. Все голодны, да и подхалимов никто не жалует.

– Что ж, ценю твой энтузиазм, Себастьян, – отвечает Мадлен, – но я и сама слегка проголодалась. А теперь, будьте добры, возьмите по книге. Надеюсь, к завтрашнему дню вы прочитаете первые четыре главы.

Дождавшись, когда мы расхватаем учебники и рассуем их по сумкам, Мадлен ведет нас в следующий зал. Его занимают шесть столов, каждый в длину по пятнадцать метров. В дальнем конце помещения, где в узкие окна льется свет полуденного солнца, расположен подиум. На нем сидят мастера-наставники, почти полностью скрытые балюстрадой.

Иду между рядами, и все таращатся на мою левую ногу – так, словно видят сквозь кожу ботинка. Неужели кто-то проговорился? Саманта усмехается, когда я прохожу мимо нее.

Выбираю место в углу подальше от остальных.

В трапезную вталкивают сервировочные тележки, и вскоре я уже набиваю рот питательной едой, насыщенной жирами и углеводами. Потом, сытый и довольный, откидываюсь на спинку стула. Сейчас бы в самый раз завалиться спать, но, к сожалению, в цехе все устроено не так просто. Нам положено обрастать знаниями и мускулами, а потому, когда все ученики набили желудки, нас выводят наружу, на опаляемый солнцем внутренний двор. Туда же выходит злобного вида одноглазый мужчина. Он гонит нас на пробежку.

– Только не это! – стонет какой-то парень.

Злобный инструктор приближается, держа наготове палку. Он даже не представился. Ладно, будем звать его просто Палка.

И мы бежим, стараясь не попасть под удары. Всего через несколько секунд одна девчонка сгибается пополам, и ее рвет жирным рисом. Она даже не успела до конца опорожнить желудок, как Палка лупит ее сзади по ляжкам.

– Шевелись! – орет он. – Как будто горгантавну есть дело до того, что ты обожралась! – Блевунья пытается убежать, но Палка не отстает, гонится следом. – Ноги в руки, драйщица бестолковая! ШЕВЕЛИСЬ!

В животе крутит, в боку начинает колоть, но я стискиваю зубы, обгоняю тех, кто встал и упирается ладонями в колени. Пробежки для меня – привычное дело. Черт, мне для этого и обувь не нужна, а Саманту обогнать даже приятно. Она глазам не верит: я оказался сильнее, чем она думала.

Отобранные вокруг меня ноют и стонут. Для всех этих лотчеров переесть – наказание. Просто они не голодали. Не видели, как угасает их мать.

Они не теряли все.

Обгоняю Громилу. Он пыхтит, уперев руки в бока, а при виде меня хмурит брови. Пробует не отставать, да только куда ему.

Наконец выхожу в лидеры. В горле плещется желчь, но мне ничто не помешает возвыситься над остальными. Я – сын бывшего эрцгерцога. Мальчишка, что стоял на кусачем ветру в одной дырявой рубашке.

Я стану капитаном. Докажу, что возвышение у меня в крови.

⁂

Несколько недель мы изучали стратегии охоты на горгантавнов, и вот Мадлен ведет нас в зверинец, где мы узнаем больше о других смертоносных созданиях: воздушных тварях и тварях земных. О целой экосистеме закованных в сталь чудовищ Скайленда.

– Многие, – говорит Мадлен, – почти лишены инстинкта самосохранения. Могут лишь разрушать.

Мы проходим по залам, в которых выставлены чучела целого косяка пишонов – они разные по величине, как рыбы, а их плавники и металлическая чешуя переливаются всеми цветами радуги. Они по большей части безвредны, питаются жуками и щиплют зелень, зато стройный барракон, обладатель выступающих зубов, – людоед.

Потом мы во все глаза смотрим на шестиметрового кальмавна. Плотно прижав к телу усеянные присосками щупальца, он спасается бегством от пятнадцатиметрового ацидона. Сам ацидон лишен конечностей, но уже распахнул пасть, готовый выпустить кислоту вслед добыче.

Также мы изучаем островных обитателей вроде мэштавна, великанской обезьяны ростом в четыре с половиной метра.

– Они охотятся группами, – шепотом сообщает Родерику Себастьян.

Родерик выпучивает глаза, вообразив, наверное, весь кошмар охоты на целую стаю таких мастодонтов.

– Во время Состязания мы охотимся только на горгантавнов, – говорит Мадлен. – Но думайте о карьере наперед. Некоторые охотники специализируются на островных тварях. Контракты на них, бывает, предлагают очень заманчивые.

Наконец мы подходим к зверю, при виде которого я застываю на месте. У него длинное кошачье тело и четыре лапы, острые зубы и жесткая металлическая шкура. Провлон. Остальные следуют дальше, а Мадлен замечает, что я задержался, глядя на этого хищника.

– Уже видал такого, верно? – шепотом спрашивает она у меня из-за спины. – Живьем.

– Да.

– Тебе повезло, что твое сердце все еще бьется.

Я не отвечаю.

После обеда Мадлен ведет нас в Оружейную, где показывает турели, пушки и прочее. Отводит даже в павильон, заполненный гарпунами всех форм и размеров: они сделаны из закаленной стали горгантавна и напоминают гигантские копья. Лишь у немногих имеется кольцо на конце для веревки или цепи.

– Я бы на вашем месте, – предостерегает Мадлен, – дважды думала, цеплять ли к гарпуну цепь.

– Почему? – спрашивает Гарольд.

– А ты представь. что выстрел не убил горгантавна и теперь ты не можешь от него убежать.

Он закрывает рот.

– Итак, – продолжает Мадлен, выводя нас в темный коридор, – есть три вида оружия, из которого можно стрелять с плеча. Кто назовет их?

Родерик тут же выпаливает:

– Наплечная пушка, ручной гарпуномет и зенитка.

– Хорошо, Родерик, да. Ручные гарпунометы важны, потому что, в отличие от турели, которая привинчена к палубе, они переносные.

Вставив ключ в замочную скважину, она открывает дверь в затененный арсенал. На стенах висит всевозможное оружие, сплошь длинноствольные гарпунометы с плечевыми упорами.

– Сегодня у нас стрельба по мишеням, – говорит она.

Слышатся возбужденные разговоры.

Мадлен велит взять несколько гарпунометов и пушек. Кряхтя и кривясь от натуги, Гарольд подхватывает одну зенитку и укладывает ее на парящую тележку, на которую и мы сгружаем свое оружие с боеприпасами.

Затем Мадлен выводит нас на грунтовую площадку, заставленную мишенями. Полигон тянется на сотни метров.

– Наплечная зенитка, – говорит она, поглаживая пушку, которую взгромоздила на себя, – выстреливает капсулой, взрывающейся при попадании. Смотрите.

Наставница наводит оружие на мишень, глядя в перекрестье прицела, жмет на спуск, и из ствола вылетает капсула. Снаряд, вращаясь, летит в мишень и от удара взрывается облаком золотистого пламени.

Себастьян аплодирует.

После того как каждый из нас сделал по выстрелу, разнеся несколько мишеней, переходим к практике с ручным гарпунометом. Это тяжелое устройство выпускает снаряд на тридцать метров.