Девятый - Сергей Лукьяненко

случаев, когда пилоты убеждённо несли такую пургу, что вся база на уши вставала. А потом оказывалось, что лётчику стало скучно, или захотелось пошутить, или проверить кинутся ли ему на помощь…

— Допустим, — сказал я. — Слушай, я не считал, сколько у тебя процентов вышло, если сложить?

— Девяносто.

— А где ещё десять? — с подозрением спросил я.

— Десять процентов вероятности резервирую на ситуацию, которую не могу вывести логически. Полагаю, что и вам следует быть готовым к любым неожиданностям.

— Ясно, — сказал я. — Ты закончил?

— Ещё нет. Во-первых, благодарю вас за предоставленную возможность помочь. Хочу лишь напомнить, что человеческая психология и стратегическое прогнозирование у меня представлены в базовом варианте. Штабной искин наверняка сделает более точный прогноз. Во-вторых, исходя из сказанного, мне представляется странным мнение генерала Уотса о мятеже, как основной причине произошедшего. В-третьих, сам факт того, что вы решили посоветоваться с пилотажным искином, доказывает сложность и опасность ситуации, в которой вы находитесь. Я искренне желаю вам удачи. Теперь системный анализ и рекомендации. Первое. Наиболее вероятно вмешательство высших сущностей. Второе. Цель — вы, для захвата, устранения или получения информации. Третье. Вы несоизмеримо слабее любого противника, как физически, так и интеллектуально. Четвертое. Ваши единственные козыри: контакт с одним из представителей высших сущностей, человеческая нестабильность и непредсказуемость в поступках, и самое главное: возможность квантового переноса сознания и возрождения.

Я поморщился, но спорить не стал. Про то, что у меня нет готового клона, искин не знал.

— Теперь рекомендации, — сказал искин. — Помните, что космос враждебен и безразличен ко всем. Какими бы ни были силы, с которыми вы взаимодействуете, в масштабах Вселенной они ничто. Помните главное правило общения — мало говорите и много слушайте. Не бойтесь призвать на помощь высшие силы, которые потенциально дружелюбны к вам. И последнее. Миссия Небесного воинства — не судьба одного-единственного пилота, и не защита одного-единственного корабля. Вы не обязаны спасти всех любой ценой. Ваша миссия — понять истинную игру и донести это знание до своих, даже если это потребует бегства. Небесное Воинство борется за человечество, а не за отдельные корабли и жизни.

— Жестокий совет, — пробормотал я.

— Вы говорили о цугцванге и это хорошее сравнение. Вы играете в шахматы?

— Ну… — я замялся. — Совсем немного.

— Цугцванг — это принуждение к ходу, который неизбежно ведёт к проигрышу. Он бывает как односторонний, так и взаимный. При взаимном всё зависит от того, кто должен сделать ход. Возможна ситуация, когда более сильная позиция оборачивается проигрышем, потому что побеждающий игрок вынужден ходить. Неожиданное требование явиться на «Гаргантюа» выглядит как попытка загнать вас в односторонний цугцванг. Но если вы поступите непредсказуемо, совершите ход, которого противник не ожидает, он будет вынужден ходить сам. Цугцванг станет взаимным и у вас появится шанс.

— Спасибо, — сказал я.

— Хотите сыграть партию в шахматы? — предложил искин.

— Нет, — ответил я. Закрыл глаза. — Веди истребитель по контрольным точкам. Мне надо подумать.

Глава 7

Если бы космические корабли могли мгновенно тормозить и менять направление полёта, всё было бы куда проще и быстрее. Я достиг бы «Гаргантюа» уже через пять часов.

Увы, для этого надо как минимум управлять силой гравитации. Да, да, я в курсе, что гравитация никакая не сила, а изгиб пространства-времени, но я же не на экзамене!

«Гаргантюа» мчался в пространстве и вот уже несколько суток гасил скорость, чтобы выйти вначале на орбиту вокруг Сатурна, а потом на орбиту Титана.

А моя «пчела», напротив, покинула орбиту Титана и шла навстречу «Гаргантюа», вырываясь из притяжения Сатурна.

Мы могли бы сблизиться уже через пять часов… и в доли мгновения разойтись.

Если бы моей целью было уничтожить корабль, это было бы даже удобно. Ракетный залп или несколько кассет кинетических зарядов на встречном курсе — никак не уклониться. Но я-то должен был состыковаться с кораблём, а для этого требовалось уравнять скорости и выйти на общий вектор движения.

Так что сейчас «пчела» двигалась по странной с точки зрения обычного человека траектории, удаляясь сразу и от Титана, и от «Гаргантюа», но на самом деле по огромной параболе устремляясь в точку встречи.

Где-то в космосе, скорее всего двумя или тремя группами, шли истребители поддержки. Траектории мне не сообщили, но, скорее всего, они выйдут к точке встречи заранее и останутся в отдалении.

Я пару раз поел, внимательно прочитал подготовленные для меня документы по «Гаргантюа», просмотрел досье на экипаж, поспал, положившись на искина. Человек на его месте наверняка бы попытался продолжить разговор. Нейросеть лишена любопытства, она может его лишь имитировать. Это железное правило, сложившееся после Шанхайской катастрофы.

Но в качестве зеркала, показавшего мне мои же догадки, искин отработал хорошо. Полезно порой слышать свои мысли со стороны.

Уотс верил в то, что на корабле мятеж. Чего-то он мне не договорил или не показал, но основания у него были. А ещё он, наверняка, считал мои шансы вернуться живым невысокими. Но для него это была очень удобная ситуация: произошло чрезвычайное происшествие, я сам согласился лететь на помощь, для подстраховки были посланы другие истребители. У ангелов нет оснований предъявлять претензии.

Ведь кто я для Уотса?

Чужак. Пилот с Каллисто, натворивший всякого и переметнувшийся на другую базу, да ещё и компанию с собой прихвативший! Причём претензии высказать не рискуют ни с Юпитера, ни с Земли.

Что Уотсу со мной делать, даже когда прибудут и подрастут клоны? В патрули посылать? А вдруг я снова чего-то натворю? И давить на меня опасно, в друзьях настоящий серафим, пусть и какой-то дефектный.

Лучше всего, если я исчезну. Героически.

Думать про это было обидно, я выкинул такие мысли из головы и снова погрузился в дрёму, попросив искина разбудить меня за полчаса до сближения. Когда твоя работа — космический патруль, то быстро привыкаешь засыпать при необходимости.

До «Гаргантюа» оставалось всего пятьдесят километров.

Грузопассажирский корабль огромный. Длиной он в сто пятьдесят шесть метров, в диаметре — от сорока в кормовой части и до двух метров в носовой части. Издали корабль может показаться исполинским конусом, но на самом деле это восьмиугольная пирамида. Обтекаемость «Гаргантюа» не нужна, он никогда не входит в атмосферу.

Четыре двигателя корабля вынесены в стороны на решетчатых плоских пилонах, выполняющих функцию теплообменников. Размещать в корме их не стали, потому что корабль тащит за собой грузовые баржи — здоровенные цилиндры с собственными двигателями. В них есть несколько пассажирских отсеков, но в полёте они пустуют. Когда корабль