Тропа - Ал Коруд

сейчас были накрыты и само их устройство не разглядеть. Но ближней лодье я смог увидеть толстый кожух водяного охлаждения. Ну что ж, на такой лодье и плыть спокойней. Вдобавок вдоль бортов располагались бойницы.

Рядом с большими и средними судами вольно пришвартовались мелкие струги. Не все моторные, парусных также хватало. Я повернул голову и заметил на самом краю причала довольно примечательное судно. Оно было полностью построено из металла. И в нем не было огромного трюма, а на палубе между рубкой и носовой надстройкой лежал непонятный механизм. И на корабле имелся собственный кран, сейчас частично сложенный. Но самое примечательное состояло в том, что если на корме из-под чехла вылезали стволы сдвоенного пулемета, но на носу стояла пушка. Самая настоящая пушка! Я не видел ствола, но отлично разглядел казенник. Спереди орудие было защищено металлическими листами. Ничего себе! Настоящий крейсер по местным масштабам.

— Ищем кого?

Парень принял у меня пустую кружку. Чтобы его задобрить, я взял два пряника с собой. Они оказались по 10 кун каждый. То есть чай стоил сорок. Дорогое удовольствие!

— Мне нужна лодья до Портюги. Не слышал, идет в ту сторону кто?

Продавец покачал головой:

— Так далеко напрямки не ходят. Надо искать гостей из Верхоянских. Там уже сто верст останется до Вортюги.

— Вортюга?

— Так это стольный ихний. Неужель не знаешь?

Я ничего не ответил и поспешил убраться. Интересно, тут продают карту реки? Не помню, чтобы по пути попадался книжный магазин. Хотя типографии в этом мире точно имеются.

Дальше я бродил между рядов, прицениваясь и рассматривая товар. Нашел, где можно купить одежду и всякие мелочи. Народ на рынке бродил разнообразный, так что на меня особо внимания не обращали. Ну ходит странно одетый мужичок, приценивается, тут такие типажи попадали, что хоть стой, хоть падай! Сначала прошел в платьевой ряд. Он меня полностью удовлетворил. В итоге я выбрал лавку, торгующую крепкой одеждой для путешественников. Торговали ею два типа, смахивающих видом на разбойников с большой дороги. Серьезные ребята! Один в глубине лавки жевал желтый фрукт, второй оценивающе меня оглядел и выкинул на прилавок куртку из крепкой ткани, похожей на джинсуху.

— Примерь, путник.

Как он угадал мой размер? Куртка легла на тело, как влитая. Я помахал руками, поприседал. Ничего не жмет и не топорщится! Капюшон, боковые и внутренние карманы, есть и подкладка, которую можно снять. То есть говоря по-современному, курточка демисезонная. А местный люд понимает толк в удобствах! Продавец замечает мое настроение и улыбается, затем кладет на прилавок штаны из такой же ткани. С подтяжками, как у «горки», то есть горного штормового костюма. Колени усилены, большие карманы. Отличный пошив. Мое мнение о здешней цивилизации менялось стремительно.

— Сколько просишь?

— За все сорок.

Черт, я не успел понять, принято ли тут торговаться. Но была ни была!

— За этот кусок дерюги! Вергой тебе в глотку, уважаемый. Двадцать пять гривен и разойдемся по-хорошему.

Продаван раззявил рот, а жующий фрукт компаньон громко рассмеялся и встал с места.

— Узнаю настоящего путника! Жидан, продай ему за тридцать восемь.

Я делаю хитрое лицо, отодвигаю комплект.

— Только из уважения к вам. Тридцать две.

Жидан улыбается. Ему нравится эта игра. А я понимаю, что лавка тут непростая и цены существенные.

— Тридцать пять, — протягиваю руку.

— Давай!

— Портер? — Жидан смотрит в сторону компаньона.

— По рукам, путник.

Почему меня многие называют этим именем? И чаще люди не из рядовых. Гривны перекочевывают в руки лавочников. Жидан показывает, где можно сразу переодеться. Выхожу в новом обличье. Из старого лишь кепка, но она мне нравится. Портер замечает мачете, которое осталось на поясе, и попросил его посмотреть.

— Редкая работа, — провел он пальцем по лезвию. — А мы собираем всякие редкости.

Намек был понятен, да я и все равно хотел избавиться от излишне примечательного лезвия.

— Что можете предложить?

Портер махнул Жидану и тот выволок из-под лавки самый настоящий рюкзак. Как они узнают, что мне надобно? На лице написано. Любитель фруктов считывает мои эмоции. Ну на то он лавочник! Внимательно рассматриваю рюкзак. Дьявол подери, он очень похож на знаменитый «Абалаковский». Бескаркасный туристический рюкзак, усовершенствованный альпинистом Виталием Абалаковым. Упор под спину, шнуровка, чтобы увеличить объем. Боковые карманы и сверху все закрывается широким клапаном. И ткань. Капрон? Как? Откуда? Невольно поднимаю глаза на лавочников. Их взгляды меня потрясли. Понимающие, сочувствующие.

— Вы кто, ребята?

— А ты как думаешь?

Осталось лишь выдохнуть.

— Давно?

— Достаточно. Но мы из разных мест, путник.

— Понятно. И наши пути расходятся.

Портер протянул мне бутылку с глиняной пробкой.

— Эль,

— Благодарствую.

Эль был вкусным и хорошо успокаивал.

— Пойми нас правильно. Ты ведь здесь недавно? И твой путь только начинается. В этом мире принято идти своим. Чужие подсказки не к месту.

Быстро решаю про себя, что ребята явно непростые. И очень может быть, что лавка для них прикрытие. Цены внушают уважение, за все время, как я у них, никто с улицы не зашел. Ходя, присматриваются и идут дальше. И вопрос вопросов: почему я сразу свернул к ним? Что за чертовщина тут творится?

— Насколько я понимаю, наши пути не пересекаются.

— Возможно, — важно кивает Портер. — Не нам судить.

Вздыхаю:

— Вокруг меня постоянно сыпят загадками.

Жидан ухмыляется:

— Беловодье оно такое! То, что кажется простым и близким, здесь оказывается недостижимым. А самое таинственное и, казалось, недоступное получаешь безвозмездно и быстро.

Я недовольно хмурю брови. Что за ерунда! Никогда не нравилось, когда меня принимают за лоха.

— Не надо лить воду, уважаемые!

Лавочник отступает, хмуро бросая:

— Ты сам вскоре поймешь.

Недовольно бурчу:

— Спасибо за разъяснение. Можно продолжить беседу где-нибудь в приятном месте с закусками и элем.

— Не сегодня, путник. У нас разные…

— Мой путь ясен, я знаю, куда мне надо.

Лавочники переглядываются. Портер осторожно бросает:

— Тогда все проще. Приходи завтра. Потолкуем.

— И на том спасибо.

Я заканчиваю мен и бросаю в рюкзак вещи из подсумка и снятую одежду. В принципе, начало неплохое. Единственно, что напрягают странные намеки собратьев по несчастью. Я ожидал большего участия, но в какой-то момент ощутил незримый барьер между нами. Дьявол подери, начинаю распознавать чуждую ментальность здешней действительности? Значит, правы лавочники: у