Беглый в Гаване 2 - Азк

Швейцарские пейзажи за окнами менялись, как кадры старого фильма: пасторальные склоны с пасущимися коровами, аккуратные фермы, ряды виноградников, чьи лозы держались так уверенно, будто у каждой был банковский счёт.

В салоне машины было тихо — только ровный гул мотора. Генерал потушил сигару, стряхнул пепел в крошечный вырез пепельницы и, не оборачиваясь, произнёс:

— Надо укрепить фасад.

Я и Вальтер одновременно взглянули на него с любопытством, а Вальтер даже чуть повернул туловище:

— В смысле?

— Наш фонд… Пока это просто финансовая оболочка. Но если мы хотим, чтобы его воспринимали всерьёз — нужен облик. Нужна крепкая легенда. Миссия если хотите. Особенно если мы планируем выходить на пожертвования, инвестиции, аукционы и работать с состоятельной публикой.

— Я слушаю, — кивнул Вальтер.

Генерал говорил спокойно, без нажима, будто зачитывал выдержку из стратегического плана:

— Геронтология, активное долголетие. Новые технологии оздоровления. Физическая и когнитивная реабилитация пожилых людей. Мы строим ширму — но не абы какую, а такую, в которую захотят верить. Стареющая Европа — это миллионы людей, которые боятся одного — исчезнуть без следа. Мы предложим им что? Участие и прозрачное инвестирование в свою молодость. Пожертвования под лозунгом «Вклад в будущее».

Я добавил:

— И главное — это абсолютно укладывается в этическую норму. Мы ведь действительно имеем технологии продления жизни. Просто не афишируем, откуда они.

— И не всем их дадим, — кивнул генерал. — Но надежда — продукт дорогой. Особенно если её красиво упаковать.

Вальтер задумчиво кивнул.

— Это будет работать. И мы сможем легально обосновать привлечение средств, контакты с клиниками, выставки, конференции, даже партнёрские отношения с университетами. Всё через фонд.

— А ещё — льготы, — добавил Вальтер. — От налогов и проверок. С благотворительным статусом проще жить.

Генерал усмехнулся:

— И с такой ширмой проще вести переговоры. О здоровье никто не любит шутить. И все любят, когда кто-то обещает, что ты будешь жить дольше… чуть-чуть дольше, чем другие.

Мы снова, не сговариваясь переглянулись. В салоне опять повисла тишина — но уже другая. Тишина решения, которое будет разворачиваться неделями, месяцами, возможно, годами.

— «Долголетие», — пробормотал Вальтер. — Хорошее название. Просто и по делу.

— Запомнят, — коротко сказал генерал.

Костя поправил галстук, посмотрел в окно, и усмехнулся:

— Пастораль, вечная жизнь и очень старые деньги. Отличное комбо.

Глава 15

Шале Коралины. Полдень

— Поступил отчёт, — сказал я Филиппу Ивановичу, не успев снять пиджак. — «Друг» передал: ювелир, получив образец, начал проверять его происхождение.

— Это ожидаемо, — спокойно ответил генерал.

— Да, но не через официальные каналы. Он сделал запрос в структуру, с которой он видимо связан, используя шифр и маскировку, но наш «Паутина»-алгоритм узнал несколько адресов и объектов.

Генерал поднял брови:

— Чьи?

— «Друг» допускает возможность косвенного участия SIGINT подразделения. Есть вероятность, что за цепочкой наблюдает Секретная служба Минфина США. И… подозрение на активность людей, связанных с «Рамат-Ха-Шарон» — возможно, МОССАД.

Генерал выругался по-немецки и закрыл глаза.

— Вот вам и старый знакомый… Профессионал, но нюх у него остался. Видимо, понял, что держит в руках не просто ювелирное изделие.

Генерал подошёл к камину, прислонился к полке, взглянул на пламя.

— Вопрос в том, что делать с ним дальше. Отказаться от сделки? Или наоборот — втянуть глубже?

Я снял галстук, размял плечи.

— Есть мысль: если банк, куда мы сдавали крюгеранды, проявит себя достойно, можно перевести туда и канал по «маркам». Через их американскую «дочку» на территории США. Но… у меня появилась альтернатива.

Генерал и вошедший в комнату Вальтер повернулись к нему.

— Своя сеть ювелирных салонов. Чисто как прикрытие. Под фонд. Со своими мастерами, легальными цепочками поставки, выставками, возможно даже патентами на защиту от подделок. Внутри системы — свои точки реализации. Получим полный контроль, и уйдем от сюрпризов.

Вальтер хмыкнул:

— Вложиться придётся серьёзно. Ювелирка — это налоговые проверки, лицензии, витрины, инвентаризация…

Я не отступал:

— Зато это даст нам всё: распределение активов, возможность отмывки, площадку для внедрения новых форм обмена, и главное — никто не заподозрит, если «марки» пойдут как линейка уникальных изделий. Без привязки к валюте. Как инвестиционный сплав.

Генерал кивнул, задумчиво:

— «Вечная ценность», «устойчивая альтернатива золоту», «гибкий инструмент наследования». Маркетинг придумаем.

Вальтер почесал лоб.

— Ладно. Старика с «марками» доведём до конца — и посмотрим, как он себя поведёт. Но осторожно. Один неверный шаг, и к нам полетят не клиенты, а люди в чёрном.

Я сел в кресло, подхватил бокал:

— Именно поэтому надо играть свою партию, по своим правилам и наа своей доске.

Генерал усмехнулся:

— Значит, начинаем строить ювелирную империю?

— А как иначе, Тино? — Я поднял бокал на уровень глаз. — За блеск, вес и легальное прикрытие.

Мы чокнулись — негромко, но с той уверенностью, которая рождается только после правильно сделанного хода.

* * *

Солнце уже поднялось высоко, оставляя на тропинке резкие тени от сосен. Тонкий горный воздух наполнял лёгкие свежестью, и только хруст гравия под подошвами нарушал тишину. Мы с генералом шли налегке — никаких кейсов, ничего лишнего. Всё необходимое уже было в хранилищах, на счетах, в головах и — в нейроинтерфейсе.

За плечами остался тёплый прощальный обед с Мюллерами. Коралина обняла генерала крепко, по-семейному. Вальтер ограничился рукопожатием, но взгляд у него был внимательный, даже настороженный. Он что-то почувствовал. Может, слишком быстро мы уходили. Или слишком уверенно.

— Знаешь, Костя, — начал генерал, когда тропа пошла в подъём, — мне всё больше нравится идея прикрытия через «Долголетие».

— Все хотят жить дольше. Особенно те, у кого есть что терять. — Согласился я.

— И кто боится потерять. Именно. Это даёт нам двойную аудиторию — элиту и тех, кто к ней тянется. Продаёшь не только надежду, но и причастность.

— Плюс полное моральное алиби, — добавил я. — Мы не ведём бизнес. Мы заботимся о здоровье. Исследуем, лечим, инвестируем. Деньги? Конечно, есть — но на благие цели.

Генерал усмехнулся, поправляя ремешок на поясе.

— Только вот прикрытие — штука опасная, когда оно становится слишком убедительным. Один раз решишь расшириться — и вместо двух точек будет двадцать. Сорок. Появятся бухгалтеры, кураторы, советники. А вместе с ними — утечки, компромат, интерес со стороны. И хорошо, если это будут конкуренты.

— Кто первый может сунуть нос? — спросил я, переводя дух на резком повороте тропы.

— Минфин США, — сразу ответил он. — Служба валютного контроля. А потом — те, кого ты уже знаешь. Mossad, BND, DGSE. Не из-за золота. Из-за алгоритма. Кто-то поймёт, что у нас есть отличная модель для привлечения не просто агентуры, а людей способнвх оказывать влияние на