Воин Ордена - Максим Шторм

каждый из которых, казалось, пробивал во мне сквозную дыру. Я, шатаясь, пятился, пытаясь отбиваться и ставя блоки. Куда там! Моя голова звенела как церковный колокол в праздничный день, каждый посылаемый капитаном пудовый кулак достигал цели. Я уже почти ничего не соображал, когда упёрся спиной в стену пещеры. Тут бы и Леннокс Льюис поплыл!

Капитан маячил передо мной неясной огромной горой. Мои глаза заливал пот пополам с кровью, я почти ничего не соображал. Но непонятно на каких морально-волевых нашёл в себе силы оттолкнуться от стены и выбросить навстречу капитану ногу. Попал. Показалось, что угодил в кирпичную кладку. Затем я добавил с правой, с левой и снова попал. Уж и не знаю куда! Но Кречет удивлённо охнул, что-то буркнул и отоварил меня таким ударом, что мне показалось, будто в меня на полном ходу въехал КАМАЗ. Такого я уже не выдержал.

Я подлетел в воздух и с размаху грохнулся на твёрдый пол. Туман начал застилать мои глаза, в уши словно кто ваты набил. Болела каждая клеточка тела, словно танк переехал! Я едва не терял сознания, лишь каким-то чудом удерживаясь на плаву. Ни хотелось не двигаться, не говорить, ничего. Хотелось умереть. Я застыл безвольным трупом с закатившимися глазами.

Постепенно сквозь вату в ушах начали проникать посторонние звуки и я понял, что все решили, будто я реально вырубился. А мне так не хотелось убеждать их в обратном…

— Живой хоть? — в голосе сержанта сквозила неподдельная забота пополам с удивлением.

— Ты знаешь, Федя, я-то бил в полную силу, — промычал где-то надо мной голос капитана, так же полный изумления. — Но этот гадёныш даже умудрился дать сдачи, представляешь? Мне! Да любой другой после подобной взбучки давно бы сдох! А этот вон, через пару деньков будет как огурчик. Крепкий сучий ублюдок!

Тут к ним присоединился третий голос. Рогволд.

— И куда теперь его, капитан? В лазарет?

— Нет, на корм сторожевым псам! Конечно, в лазарет, куда его теперь денешь… Еще никто не посмел сказать, что капитан Кречет не держит своего слова!

Снова сержант:

— А ведь он так на Сашку похож… Я, когда он только вошел в приёмную, чуть не перекрестился! Словно призрак увидел.

В голосе капитана отчётливо зазвенел метал:

— Даже не вздумай пока сравнивать этого паскудника с Александром! То, что он его сын, ничего не меняет.

И немного удивленный голос колдуна:

— Эй, а это ещё что такое? Вон, у него мундир на груди порвался, из-за пазухи выглядывает! Никак бумага какая…

Чёрт, едва не дёрнулся я! Глазастый Рогволд увидал— таки свёрнутую в трубочку, наверняка порядком измятую верительную грамоту князя Рокоссовского!

Я почувствовал, как чьи-то руки грубо зашарили у меня под одеждой и вытащили бумагу.

— Будь я проклят! — потрясённо ахнул Корнедуб. — Да это же личная печать Рокоссовского! Что происходит, капитан?

— Демоны меня раздери, если я и сам понимаю, — вновь изумился Кречет. — Дай-ка сюда! Какого рожна? Что еще за сюрпризы скрывает этот задохлик?

Я услышал, как хрустнула сломанная печать и зашуршала разворачиваемся бумага. Ну вот, письмо наконец нашло своего адресата. Возможно, оно сейчас и к лучшему. Несколько секунд я слышал лишь сопение да дыхание стоявших надо мной людей. А затем свод пещеры согласился отборными матюгами Кречета. Ого, чем это его так проняло?

— Что там? — нетерпеливо спросил Рогволд.

Кречет, пыхтя как закипающий котёл, прорычал:

— Что? То! Великий князь, глава Рода и правая рука Императора Константина Роман Рокоссовский нижайше нас просит оказывать всяческое содействие этому достойному юноше, принять его подобающим образом, не чинить никаких препятствий и всячески способствовать его скорейшему возведению в ранг командующего Тринадцатым Корпусом! Иными словами, князь намекает, что вскоре мне придётся уйти в добровольную отставку! Будь я проклят!

Рогволд недоуменно пробормотал:

— На подделку не похоже… Ничего не понимаю.

— Ты идиот, Рогволд! — раздражённо прошипел Кречет, тем не менее успокаиваясь. — Какая подделка? Все ясно как день…

— И что будешь делать?

Тяжело переступив с ноги на ногу, Кречет буркнул:

— А то не знаешь… Уж кому-кому, а Рокоссовскому я отказать не могу. Он единственный заступился за меня двенадцать лет назад, когда… Да вы и сами знаете, чего ворошить прошлое.

Кречет поспешно умолк, явно опасаясь сболтнуть лишнего. Любопытно. У него, оказывается, есть некий должок перед Светлейшим Князем? Услышав скрип кожи, я почувствовал, как надо мной кто-то склонился и принялся буквально сверлить взглядом. Мне стало немного не по себе. Чуть застонав, я сделал вид, что начал очухиваться. Приоткрыв глаза, я уставился в потемневшее лицо капитана Кречета.

— Так чего ты хочешь, сынок? Командовать?

Мой ответ, судя по расширившимся зрачкам, поверг его в ступор. С трудом разлепив губы, я прохрипел:

— Нет… Я хочу… Хочу учиться у вас. Командовать.

В глазах Кречета мелькнуло и тут же исчезло что-то такое, что с натяжкой можно было принять за уважение. Наверно, померещилось. Хмыкнув, Кречет поднялся на ноги и зычно гаркнул:

— Бесчастных, живо дуй на верх! Скажи, что у нас раненный. Пора определять Бестужева в лазарет, пока он окончательно тут не окочурился. Хлипкие, хлипкие нынче вояки пошли, я ж говорил…

— Но почему он сразу не сказал⁈ Почему терпел такое? — продолжал недоумевать седовласый сержант, поражённо глядя на меня сверху вниз. — Парень, ты точно не юродивый?

А я не поверил тому, что услышал. Капитан Часовых назвал меня Родовой фамилией. Бестужев! Я победил!

* * *

В лазарете, под который было отведено целое крыло одного из корпусов Цитадели Часовых, я провалялся как и предсказывал капитан, два дня. На мне все заживало как на подзаборной дворняге. Даже быстрее, чем должно было быть, судя по бурчанию занимающегося мною врача. Меня поместили в отдельную комнату, скромно убранную, но чистую и хорошо проветриваемую. Уж не знаю почему и за что такие привилегии, но тем не менее.

За эти два дня, что я отлёживался, избавлялся от царапин и синяков, меня никто ожидаемо не навестил. Да и кому я тут сдался? Тем пятерым, что прибыли со мной? Думаю,