Код доступа - Виктор Корд

Мир немного поплыл, потом стал четким и холодным.

Впереди, на горизонте, пульсировало багровое зарево.

Там, в центре кратера, лежал Бункер. И он звал нас.

— Макс, — Инга смотрела на планшет, её лицо освещалось красным аварийным светом. — Сигнал маяка изменился. Он больше не просто бьет ритм. Он… передает сообщение. Цифровое.

— Какое?

— «Протокол Карантин нарушен. Объект 001 проснулся. Уровень угрозы: Омега».

У меня по спине пробежал холодок.

— Объект 001? Это что еще за хрень?

— Не знаю. Но судя по сигнатуре энергии… это не машина. Это что-то живое. И очень, очень большое.

Я сжал рукоять пистолета.

— Значит, придется его усыпить. Навсегда.

— Газу! — скомандовал я водителю.

Мы ехали навстречу судьбе. Позади остались трупы наемников, впереди ждал кошмар древних технологий.

Идеальный день для Агента Хирурга.

Мы стояли на краю кратера. Он был огромен — километра три в диаметре, идеально круглая рана на теле Земли. Почва здесь изменилась: вместо серой пыли и камней под ногами хрустело черное стекло — спекшийся грунт, оплавленный чудовищной температурой при падении или взрыве.

В центре кратера, словно гнилой зуб, торчал шпиль из потемневшего металла. Он уходил глубоко под землю, окруженный пульсирующим фиолетовым туманом.

Вокруг шпиля земля буквально кровоточила магией. Из трещин сочилось сияние, а повсюду, словно кристаллические наросты или грибок, торчали жилы Орихалкома. Золотисто-красные кристаллы гудели, резонируя с эфиром.

— Мать честная… — прошептал Клин, опуская бинокль. Его голос дрогнул. — Босс, ты видишь это? Тут металла на бюджет небольшой страны. Граф Морозов за это зрелище душу продаст.

— Если выживет, — я проверил крепления герметичного шлема. — Орихалком здесь — это просто плесень, выросшая на крышке реактора. Не вздумайте трогать его голыми руками. Сгорите.

Мы оставили «Разрушителей» и тягачи наверху, на кромке кратера. Тяжелая техника там не пройдет — гравитационные аномалии превратят шагоходы в металлолом. Бойцы заняли круговую оборону.

Вниз спускалась только штурмовая группа: я, Инга, Клин и двое лучших бойцов ЧВК с тяжелыми ранцевыми огнеметами.

Спуск был тяжелым. Гравитация здесь шалила, как пьяный матрос. Камни, выбитые из-под ног, то падали вниз с ускорением пули, то зависали в воздухе, медленно вращаясь.

Инга постоянно сверялась с датчиками на наруче, ругаясь сквозь зубы.

— Радиация в норме, но пси-фон зашкаливает. Макс, у меня начинается мигрень, даже через блокаторы. Такое чувство, что кто-то скребет гвоздем по черепу изнутри.

— Терпи. Это фонит «Объект 001». Мы почти пришли.

Мы спустились на дно. Здесь воздух был густым, наэлектризованным. Волосы на руках (под костюмом) вставали дыбом.

Вход в бункер не был величественными вратами с рунами, как любят строить местные маги. Это был массивный шлюзовой люк из потемневшего титанового сплава, наполовину засыпанный породой.

Над ним, едва различимая под слоем вековой копоти, белела надпись. Латиница. Строгий военный шрифт.

«USCSS PROMETHEUS. EMERGENCY AIRLOCK 4»

Инга замерла, освещая надпись тактическим фонарем.

— Это… английский? Древний язык? — она посмотрела на меня. — Макс, откуда здесь английский? В Империи его изучают только лингвисты-архивариусы.

— Это язык тех, кто пришел со звезд, — уклончиво ответил я, счищая грязь с сенсорной панели доступа. — Язык науки.

Панель была мертва. Никакой магии. Чистая механика и электроника, убитая временем.

— Клин, вскрывай, — скомандовал я. — Только без взрывчатки. Плазменным резаком. Аккуратно, по контуру.

Сержант кивнул. Зашипела плазма, вгрызаясь в тугоплавкий металл. Искры дождем сыпались на черное стекло.

Через десять минут гермодверь со скрежетом, от которого свело зубы, подалась внутрь. Из темноты пахнуло затхлым, сухим воздухом. Это был запах не подземелья, а консервной банки, закрытой сотни лет назад. Запах пыли, пластика и… мумифицированной смерти.

— Фонари на максимум, — скомандовал я, перехватывая «Медведя». — Входим.

Лучи тактических фонарей разрезали темноту, выхватывая длинный коридор. Стены были обшиты композитными панелями, местами сорванными. Пол — решетчатый настил. С потолка свисали пучки кабелей.

Это был космический корабль. Или исследовательская база, собранная из его модулей.

Вдоль стен лежали тела.

Не скелеты в латах. Это были иссохшие мумии людей в синих комбинезонах с нашивками. Рядом с ними валялось оружие — штурмовые винтовки странной, футуристической конструкции, гильзы.

Следы боя. Но не с внешним врагом.

Они стреляли друг в друга.

— Что здесь произошло? — голос Инги дрожал. Она подошла к одному из тел, освещая его. Череп был проломлен чем-то тяжелым, вероятно, прикладом. — Гражданская война?

— Паника, — я прошел дальше, к карте-схеме на стене. — Бунт на корабле. Или карантин, который пошел не по плану.

[Локация: Медицинский отсек / Лаборатория крио-сна.]

[Уровень угрозы: Неизвестно.]

[Энергопитание: Аварийное (5 %).]

Мы продвигались вглубь. Свет наших фонарей был единственным источником жизни в этом склепе. Шаги по решетке отдавались гулким эхом.

Вдруг впереди замигала аварийная лампа. Тусклый, красный свет, заливающий коридор цветом свернувшейся крови.

Система жизнеобеспечения еще работала? На чем? Спустя сотни лет?

— Макс, смотри, — Клин указал стволом огнемета на стеклянную перегородку справа.

За мутным, бронированным стеклом был огромный зал, уставленный рядами капсул. Криокамеры. Сотни штук.

Большинство были разбиты изнутри. Стекла в паутине трещин, внутри — пустота или кости.

Но некоторые… некоторые были целы. Они были заполнены мутной желтоватой жижей, в которой плавали пузырьки воздуха.

Я подошел ближе, протирая стекло перчаткой.

Внутри плавал человек.

Или то, что от него осталось.

Его тело мутировало. Руки вытянулись, пальцы превратились в костяные лезвия. Из спины росли шипы, пробившие комбинезон. Челюсть раздвоилась. Но самое страшное — его грудная клетка была вскрыта, словно цветком, и внутри, вместо сердца, пульсировал фиолетовый кристалл.

— Мана-мутация, — констатировал я, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. — Они подверглись воздействию сырой маны во время анабиоза. Организм попытался адаптироваться, встраивая эфир в биологию.

— Это… это первые маги? — спросила Инга, с ужасом глядя на лицо твари, искаженное вечной гримасой боли.

— Нет. Это первые монстры. Прототипы тех тварей, что сейчас бегают по Пустошам.

В этот момент по кораблю прошел гул. Глубокий, низкий звук, от которого завибрировал пол и задрожали стекла капсул.

Где-то в глубине, в самом низу, что-то ударило в стены.

БУМ… БУМ… БУМ…

Ритм. Тот самый, что мы видели на тепловизоре. Сердцебиение.

— Оно знает, что мы здесь, — прошептал один из бойцов с огнеметом, пятясь назад. — Оно проснулось.

— Без паники! — рявкнул я. — Двигаемся к серверной. Мне нужны данные. И мне нужен контроль над системами защиты. Иначе мы отсюда не выйдем.

Мы ускорили шаг. Коридоры сменялись шлюзами.

Наконец, мы дошли до массивной двери с надписью