Код доступа - Виктор Корд

class="p1">Дюзы челнока полыхнули голубым пламенем. Тварей, сидевших на крыльях и двигатели, просто сдуло потоком перегретой плазмы.

Корабль, скрипя всеми шпангоутами, оторвался от палубы.

— Куда летим?! — заорал Клин по интеркому. — Ворота ангара заварены!

— Вверх! — ответил я с безумной улыбкой. — Через трубу!

Я развернул челнок носом вертикально вверх. Туда, откуда мы пришли. Туда, где висело раненое, вопящее чудовище. В шахту реактора.

— Форсаж!

Перегрузка вдавила нас в кресла. Челнок свечой рванул вверх по узкому колодцу шахты. Стены проносились мимо с дикой скоростью.

Мы пронеслись мимо Объекта 001. Я увидел, как тело Навигатора начинает распадаться, светясь ослепительным белым светом. Реактор бункера уходил в разнос.

[Таймер: 00:00]

Позади нас, внизу, родилось второе солнце.

Взрывная волна ударила в дюзы, придав нам чудовищное ускорение.

Скорость стала запредельной. Обшивка раскалилась добела.

Мы вылетели из кратера, как пробка из бутылки шампанского, оседлав ядерный гриб.

— Щиты! — орала Инга. — Щиты на максимум!

Магический фон взрыва был таким плотным, что Модуль в трюме начал резонировать, создавая вокруг челнока кокон искаженного пространства. Это нас и спасло. Мы не сгорели в плазме, мы проскользнули сквозь неё.

Мы пробили облака. Под нами расцветал огненный цветок, уничтожая бункер, мутантов, Объекта 001 и все следы экспедиции «Прометей». Ударная волна расходилась кругами, валя лес на километры вокруг.

— Горизонт выровнять! — командовал я, борясь со штурвалом, который вырывался из рук. — Двигатели перегреты! Мы падаем! Идем на жесткую посадку!

Мы падали где-то в Пустошах, километрах в пятидесяти от эпицентра.

Удар о землю был страшным.

Челнок пропахал брюхом каменистую равнину, снося вековые деревья-мутанты. Крылья отлетели, корпус сминался, как фольга. Искры, скрежет, удары.

Нас швыряло в ремнях, мир превратился в карусель боли и темноты.

И наступила тишина.

Первое, что я почувствовал, когда сознание неохотно вернулось в тело — это вкус пепла, меди и собственной крови. Во рту пересохло так, словно я жевал радиоактивный песок Сахары. В ушах стоял тонкий, противный звон — прощальный подарок перегрузки при падении и удара о грунт.

Я лежал на спине. Сквозь рваную дыру в искореженном фюзеляже десантного челнока виднелось небо Пустошей. Низкие, свинцовые тучи, подсвеченные снизу багровым заревом далекого пожара. Там, за горизонтом, догорал бункер Предтеч. Там догорала моя прошлая жизнь.

Попытка пошевелиться отозвалась вспышкой белой боли в левом боку. Я захрипел, сжимая зубы.

[Системный отчет: Критическая ошибка оболочки.]

[Перезагрузка систем… 100 %.]

[Диагностика: Трещина в третьем и четвертом ребре. Множественные ушибы мягких тканей. Контузия средней тяжести. Ожог дыхательных путей (легкий).]

[Рекомендация: Немедленная медицинская помощь и покой.]

— Спасибо, кэп, — прохрипел я, сплевывая вязкую слюну. — Покой нам только снится.

Я отстегнул ремни безопасности, которые впились в плечи до синяков, и сполз на пол десантного отсека. Пол был наклонным — мы лежали под углом градусов в тридцать, носом зарывшись в землю. Обшивка трещала, остывая.

— Инга? Клин? — мой голос звучал как воронье карканье.

— Живой… — раздался глухой бас откуда-то из темноты, со стороны перевернутых кресел.

Я включил ночное зрение. Картинка была зернистой, батарея садилась.

Клин висел вниз головой, запутавшись в такелажной сетке, которая, видимо, спасла ему жизнь, спружинив при ударе. Лицо сержанта превратилось в кровавую маску — глубокое рассечение на лбу заливало глаза. Но он был в сознании и уже пытался перерезать путы своим тесаком.

— Инга где?

— В кабине… Не отзывается.

Адреналин ударил в кровь, временно заглушая боль. Я, шатаясь и держась за переборки, побрел к носу корабля. Переборка была смята гармошкой. Гермодверь в кабину пилотов заклинило перекошенной рамой.

— Инга!

Тишина. Только шипение пробитой гидравлики и стук редких капель дождя по металлу.

Я уперся ногами в стену, ухватился за край двери и активировал микро-импульс в мышцы рук.

— Давай!

Металл застонал, скрежетнул и поддался. Я отогнул край двери ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь.

Инга сидела в кресле второго пилота. Её голова безвольно свисала на грудь. Рыжие волосы слиплись от крови. Панель приборов перед ней была разбита вдребезги — видимо, её швырнуло вперед, ремни не удержали полностью.

Я подскочил к ней, приложил пальцы к сонной артерии.

Есть пульс. Слабый, нитевидный, аритмичный. Но есть.

[Сканирование: Закрытая черепно-мозговая травма. Перелом лучевой кости правой руки. Шок 2-й степени.]

— Жить будешь, рыжая, — выдохнул я, чувствуя облегчение. — Только не вздумай умирать сейчас, когда мы стали богаче Императора.

Я достал из аптечки на поясе шприц-тюбик со стимулятором и вколол ей в плечо. Она дернулась и застонала, не приходя в сознание. Это хорошо. Боль вернется позже.

Я осторожно отстегнул её и вытащил из кресла. Она была легкой, пугающе легкой в этом громоздком комбинезоне.

Клин уже выбрался из сетки и стоял в проходе, держась за бок. Он вытирал кровь с лица рукавом.

— Босс, надо валить. Радиационный фон растет. Обшивка фонит, реактор челнока течет. Долго мы тут не протянем.

— Модуль? — это был главный вопрос. Ради него мы прошли через ад.

— Цел. Эта штука… она странная, босс. Иди глянь.

Я передал Ингу Клину, а сам прошел в грузовой отсек.

Модуль Терраформирования лежал там, где мы его бросили. Он не пострадал при ударе — видимо, его собственное поле защитило корпус.

Но вокруг него творилось нечто невозможное.

Челнок пропахал глубокую борозду в каменистой, мертвой почве Пустошей. Вокруг, через пробоину, я видел серую пыль, черные остовы деревьев и радиоактивную грязь.

Но в радиусе пяти метров от Модуля, прямо на оплавленном металле пола и на земле под пробоиной, пробивалась трава.

Ярко-зеленая, сочная, живая трава.

Сквозь трещины в обшивке пролезли ростки каких-то цветов, похожих на ромашки, только светящихся в темноте мягким голубым светом.

— Он работает в пассивном режиме, — прошептал я, проводя рукой над травой. Воздух здесь был чистым, свежим, насыщенным озоном. — Он очищает пространство вокруг себя. Перерабатывает радиацию и магию в жизнь.

— Значит, мы тащим с собой портативный рай? — хмыкнул Клин. — Тяжелый он, зараза.

— Мы тащим с собой будущее. Грузимся. Делаем носилки из брезента для Инги. Берем Модуль, оружие, сухпайки. Всё, что уцелело. Мы уходим.

Через час мы отошли от места крушения на два километра и укрылись в небольшом овраге, густо поросшем колючим кустарником. Дождь усилился, превратив пыль под ногами в радиоактивную грязь.

Мы соорудили навес из куска парашюта.

Инга пришла в себя.

— Макс… — она попыталась сфокусировать мутный взгляд. — Где мы? Мы в аду?

— Почти. Мы в шестидесяти километрах от Москвы, в «Желтой