Некромантами не рождаются - Екатерина Александровна Боброва

От раздавшегося резкого гудка Юля вздрогнула, покосилась на закипевший чайник. В голове все еще жила картинка: мертвый Гришка на байке вместе с братом мчит по шоссе… И не поймешь — шутит Сергей или всерьез. Она теперь его вообще не понимала.

Внешне брат не сильно изменился, разве что лицо осунулось, а вот глаза… Даром, что черные от рождения, сейчас в них словно сама тьма поселилась.

— Что мне у вас делать? — он пододвинул к ней упаковку соленых крекеров.

А раньше сладкое любил, — припомнила Юля. Теперь же на столе ни одной конфетки не завалялось.

— Буду у вас не белой вороной, а черной. Тот же вид, только сбоку. Ворон у вас нет.

Кипяток с бульканьем полился в заварочный чайник.

— Дело говорит, — начал было Кайлес, но осекся, нарвавшись на предупреждающий взгляд Юли.

— Ты же понимаешь, что сила — не вещь. В шкаф не положишь, на замок не запрешь. Она часть тебя и живая. Ты уже ее не контролируешь. Дальше хуже будет, — Фильярг невозмутимо положил в рот крекер, с хрустом разгрыз. Протянул чашку за чаем.

— Справлюсь, — не согласился некромант. — За полгода лишь одно поднятие, да и то случайное, — он кивнул на сидящую у ног кошку.

— Не тянет меня к магии… Насмотрелся. Сначала горел ею. Хотел все отдать, чтобы стать магом, потом понял — проблемы она не решает. И живете вы, как все. За место под солнцем боретесь. Ненавидите, любите, страдаете… А я… вроде как жив, а вроде как одной ногой там, — он кивнул на потолок, добавив задумчиво: — Души вот видеть начал.

И он, поморщившись, запустил пальцы в бороду. Дернул.

— Постоянно? — осторожно уточнила Юля, а Кайлес заинтересованно подался вперед.

— Не-а, — качнул головой брат. — Бабулька приходила. Соседка. Месяц назад померла. Мы с ней всю ночь за жизнь проболтали. В монастырь советовала уйти. А я вот думаю, сторожем на кладбище устроиться. Буду с покойниками по ночам разговоры вести. Помогать там… Чем не работа?

— А потом сорвешься — и поднимешь кладбище целиком, — хохотнул Кайлес. — Будет у вас натуральный фильм ужасов. Признаться, я бы посмотрел, как ваши правые достанут биты и пойдут черепа крушить…

— Хватит! — остановила его Юля, давя желание самой настучать Кайлесу по голове. Провокатор!

— Но он прав, — обратилась она к брату, — тебе учиться надо и брать силу под контроль.

— Я не собираюсь становиться некромантом, — спокойно ответил Сергей. — Потому и к вам не пошел, когда понял, что чудовищем становлюсь, а не просто с ума схожу. Что сила моя — плата за жизнь. А я просил меня воскрешать⁈ Делать таким⁈ — сорвался он на крик, и кошка с шипением шарахнулась прочь.

Сергей выдохнул, прикрыл глаза, потер лоб и тяжело продолжил, выворачивая наизнанку душу откровенностью:

— Мне мир теперь черно-серым кажется. Друзей прогнал. Слишком шумные, слишком живые. А мне тишины хочется. Кладбищенской. Я ночами живу. Боялся — вампиром стану. На тягу к крови проверял… Не сработало, слава Богу. В храм каждый день ходил. Не помогает, но там хоть дышать легче становится и мысли темные уходят. Вот я и придумал — душам помогать. Хоть какой-то смысл моего существования.

Юля сидела, от отчаяния кусая до крови губы. В голову лезло всякое… Это ведь она согласилась оживить брата любой ценой. А надо было думать о том, что цену смерть запросит весомую, нужную ей.

Харт был прав: нельзя было Сергея оставлять без присмотра, как и отпускать на Землю. Повезло, что брат сам сообразил о даре и не пошел сдаваться психиатрам, а то заперли бы его в палату, вызволяй потом…

— Смотрю, вы тут уже о смысле жизни рассуждаете, — пошутил Харт, входя в комнату. Следом за ним, отряхивая одежду от грязи, веток и листвы, появились безмолвные.

Юля с удивлением глянула на Третьего.

— Трофей, — коротко пояснил тот, держа на вытянутой руке ветвистые рога и брезгливо их разглядывая. — Здоровенная тварь, опасная. Воткнет такое — сразу куча лишних дырок появится. Повезло — быстро отпустил. Только почему не упокоил? Боюсь, ваши не обрадуются, встретив такое в лесу.

— Грибники, — побледнела Юля, живо представив «радость» наткнувшегося на поднятого лося, чьи кости еще и отливали потусторонней зеленцой.

— Я вообще не понял, как его призвал, — честно признался Сергей. Заглянул в кружку с чаем, с тоской глянул на украдкой приложившегося к фляге Кайлеса, где явно был не чай.

— Тебе нельзя, — отрезал менталист, поймав его взгляд, — а у меня нервы. Я мертвяков не переношу, даже если это кошка или собака. Тонкая душевная организация, как у вас говорят. А ты еще и контроль над даром теряешь. Повезло, что до кладбища не дотянул — далековато оно отсюда. Или просто еще не дошли?

При этих словах безмолвные дружно напряглись, переглянулись, и двое выскользнули за дверь — усилить внешний патруль.

— Тебе тоже не стоит, — брюзгливо заметил Фильярг, ловко выхватывая фляжку из рук кузена, — иначе обратно пешком пойдешь. Или, вон, Серегу попросим водителя какого-нибудь поднять и за руль посадить.

— Плохая шутка, — угрюмо отозвался тот.

Четвертый невозмутимо пожал плечами, мол, какая есть. Он вообще не видел проблемы в сложившейся ситуации. В его понимании, некромантом быть однозначно лучше, чем бездарем. Тут радоваться надо, а не сидеть с постной миной, словно на собственных похоронах.

— На тварь я маячок повесил, — Харт, наконец, определился с трофеем и передал его Гарду. — Утром проверишь.

— Лучше сейчас, — покачала головой Юля, — утром как раз все за грибами рванут — сезон.

Они помолчали, дружно раздумывая над последствиями встречи: поднятый лось и грибники…

— Там еще кое-что помельче было, — раздраженно признал Харт, нервно прошелся по комнате. — Плохо в темноте видно было. Станем гоняться за каждой — неделю убьем. Давай их сюда обратно, — предложил он Сергею.

У того аж лицо вытянулось.

— Да вы того… совсем уже… — возмутился некромант. — Вы в них огнем пуляетесь! Хотя кости и плохо горят, им все равно больно. И после этого вы хотите, чтобы я их обратно призвал⁈

Харт подошел к Фильяргу, с