Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

вернуть Велимира домой. Сейчас он нарабатывает управленческий опыт и учится самостоятельности. Сразу предупреждаю: я ни на шаг не уйду со своих позиций, даже если у вас опять начнутся противоречия.

— Не понимаю вас, Василий Юрьевич, — удивлённо откликнулся Никита, беря маленькую кисть с зелёным виноградом. — Я же здесь не для того, чтобы обсуждать будущие проблемы. И да, насчёт дисбаланса: он наблюдается именно сейчас. А когда я войду в Петербург, весы примут правильное положение.

— Намекаешь на союз с Меньшиковыми? — усмехнулся Шереметев.

— Я могу и с князем Балахниным общий язык найти. Не забывайте, Василий Юрьевич, что у вас передо мной долг жизни. А что, если я в качестве этого долга захочу с вами создать союз?

Князь опешил и внимательно поглядел на Никиту, безмятежно отправляющего в рот виноградину.

— Если ты, сынок, решил вывести меня из равновесия — даже не пытайся, — Шереметев осушил бокал и поставил его на стол, хотя по глазам читалось желание шарахнуть им об пол. — Я таких молодых да дерзких навидался за свою жизнь. Знаешь, что больше всего меня беспокоит? Некий барон Назаров, который своим появлением сбил хорошо отлаженную систему. Ты — как огромное инородное тело, меняющее орбиту планет. Не в обиду, Никита Анатольевич, не в обиду. Только чистая фактология. Как тебе это удаётся?

— Сам не знаю, — развёл руками волхв. — Может, хочу восстановить справедливость?

— Так её нужно восстанавливать в другом месте, — Василий Юрьевич махнул рукой в сторону, где, предположительно, находился Зимний дворец. — В бедах твоего Рода замешаны люди, подчинявшиеся Меньшиковым.

— Они наказаны, князь, — Никита откинулся на спинку дивана. — Другие свою виру выплатили. Знаете, Василий Юрьевич, как легко на душе, когда нет долгов: ни своих, ни чужих. Пробовали так жить?

— Не смешно, — скривился Шереметев. — Особенно в свете того, зачем ты здесь. Хочешь напомнить о моём долге?

— Я хочу, чтобы вы сняли рубашку, — Никита положил в рот ещё одну виноградину, а кисть вернул на место. — Мне важно убедиться, насколько печать смогла излечить вас от некротической магии. Не имею права выпустить заразу в мир. Она и так бед наделала. А у вас семья, Василий Юрьевич. Только представьте, если произойдёт рецидив?

— Позвоню тебе, — бледно улыбнулся Шереметев.

— Правильно. Поэтому нам сейчас нужно быть больше союзниками, нежели противниками. Итак? Начнём?

— Подожди, — князь поднялся и тяжёлым шагом дошёл до двери, распахнул её и кому-то властно сказал: — Меня не беспокоить ни под каким предлогом ещё полчаса. Даже если метеорит на крышу офиса упадёт.

Он вернулся обратно, на ходу снимая пиджак. Аккуратно положил его на спинку дивана, расстегнул рубашку и тоже хотел снять, но Никита жестом показал, что этого достаточно.

— Куда мне сесть? — спросил Шереметев.

— Одну минуту, — Никита тоже поднялся, решив помочь князю. Он сам любезно поставил стул с высокой спинкой на середину кабинета. — Вот сюда.

Когда Василий Юрьевич сел и выпрямился, как по струнке, волхв отошёл на пару шагов назад и с помощью магического зрения стал вглядываться в едва светящиеся контуры рун, уже достаточно глубоко внедрившихся в тело князя. Грудь ещё хранила белесые следы татуировки, но через некоторое время она зарастёт волосами, и ничто уже не будет напоминать о тяжёлом некротическом поражении.

А вот сама печать прочно утвердилась в аурном поле, распространяя вокруг себя золотисто-зелёное свечение — цвет здоровья. Шереметеву повезло. Он проживёт долго, насколько хватит резервов организма, и тем самым не даст сыновьям наделать глупостей. Никита предпочтёт иметь дело с мудрым Главой, чем с импульсивным Велимиром. Александр всё-таки более покладистый и осторожный, поэтому существовала опасность, что Велик может заставить его отдать первородство. И тогда памятуя об обидах, нанесённых ему Никитой, начнёт искать возможность очень сильно поссориться. С Василием Юрьевичем проблем не будет. Малейшая опасность с его стороны — и печать начнёт напоминать о своём присутствии. Вон в той закорючке таится спусковой крючок для активизации неприятных процессов, которые образумят князя.

— Ничего не беспокоит? Спите хорошо? — Никита дал знак князю одеваться. — Может быть, сны какие странные?

— Сплю нормально, — буркнул Шереметев, застёгивая рубашку. По его виду было понятно, что он раздосадован этим досмотром. Одно дело лежать в бессознательном состоянии и не ощущать всех врачебных манипуляций, и совсем другое — самостоятельно раздеваться перед человеком, который никогда союзником не станет в силу личного неприятия. — А вот мёрзнуть стал чаще. С чего бы?

— Я готов через месяц ещё раз проверить, — предложил Никита, игнорируя вопрос, но Василий Юрьевич вздёрнул руку в отрицающем жесте.

— Когда совсем хреново станет, вот тогда и вызову, — жёстко ответил он. — Спасибо, конечно, за беспокойство. Только у меня хватает опытных Целителей, справимся.

— Как хотите, князь, — не стал настаивать волхв и снял с вешалки пальто. — Ваше тело — ваше дело.

Одевшись, он не стал застёгивать пуговицы на пальто, только мельком бросил взгляд в зеркало, висевшее возле двери.

— Зачем ты, всё-таки, заходил? — Шереметев привёл себя в порядок, и теперь во властном, с горделивой осанкой князе нельзя было узнать человека, пять минут назад сидевшего с голым торсом на стуле. — Проверка печати — это лишь повод.

— Хотел напомнить, чтобы вы были осторожнее в выборе друзей и союзников, — бесстрастно ответил Никита. — Особенно из Европы.

— Спасибо за предупреждение, — язвительно ответил князь и кивнул на прощание, даже не удосужившись проводить гостя до двери. Он хотел показать свою неприязнь, чтобы уязвить мальчишку, но только вызвал у того понимающую улыбку.

— До свидания, Василий Юрьевич, — Никита в ответ чуть-чуть склонил голову и решительно покинул кабинет.

Князь вернулся за стол, некоторое время бездумно пялясь в экран компьютера, а затем крикнул:

— Никифор!

Из потайной двери выскользнул щуплый, маленького роста мужчина, чья аккуратно подстриженная бородка, спускавшаяся до середины груди, делала его похожим на какого-нибудь преподавателя из заштатного института.

— Да, княже, — он подошёл к столу, попутно захватывая стул, на котором чуть ранее сидел Шереметев. И сам примостился на нём с краю.

— Что понял?

Никифор не стал уточнять, о чём именно спрашивает хозяин.

— Мне кажется, Назаров что-то подсадил в вашу ауру, — воздев глаза к потолку, словно выискивая там ответ, проговорил Целитель. —