Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Выражение лица Гэлы было убийственным.

– Тебе лучше победить, Лис Бан, – сказала она.

Риган нежно его поцеловала. Она прижалась щекой к его щеке и прошептала:

– Остров будет выбирать. Сейчас все не важно.

– Я одержу победу, – солгал он, встретившись глазами с Гэлой. – Я пойду подготовлю людей, кто может двигаться, чтобы они присоединились к Элии в замке.

С их разрешения Бан поспешил сделать это. Прошло больше часа, прежде чем он отправился в путь с полным составом мужчин позади двух королев и графа Гленнадоера, рядом с Осли, и по прибытии в замок, еще почти час ушел на обустройство всех на ночевку. Ветер дул мягче, чем раньше, но все еще настойчиво и ожидающе. Он перекинул суму через плечо и зашагал внутрь.

В одиночестве Бан шатался и не мог пойти в свои старые комнаты. Он прислонился к побеленной стене и тихо произнес имя Элии, почти беззвучно.

Будущее Иннис Лира было связано с его жизнью или смертью. Он и только он. Лис Бан, бастард Эрригала, будет определять, кому носить корону.

Ликование и торжество нарастали криком в его груди. Или отчаяние?

Не стоит останавливаться на достигнутом – у него осталось всего несколько часов. Бан уронил сумку и поспешил за угол, где поймал проходящего мимо слугу и спросил, где тело его отца. Завернутый и умащенный граф лежал на истертой гранитной плите в подвале. Кузнец Куран и командир Мед следили на ним в отсутствие сыновей Эрригала.

Бан дальше поспешил один с закрытым фонарем вниз по каменной лестнице.

В подвале пахло, как обычно, – землей, водой, свечным дымом и легкой кислинкой, хотя Бан не посещал его уже много лет. Сегодня горела свеча с запахом сосны и крепкого мирра, чтобы скрыть неизбежную вонь смерти.

Слои темного белья обвивали широкое тело, все еще пугающее и большое, несмотря на его погружение в предательство медленной гнили. Ничего не было видно, только облик отца, такого тихого в смерти. Фонарь Бана создавал тени надо всем. Его собственная тень удлинилась, неестественно растянувшись на плите алтаря и по телу Эрригала.

Отец Бана был мертв двенадцать дней.

Свет фонаря дрогнул, и Бан понял, что это он дрожит.

– Мне было интересно, придешь ли ты сюда, – произнес Рори из глубокой тени за первым рядом пыльного вина.

– Брат, – сказал Бан.

– Я не брат тебе, не так ли? Был ли я когда-нибудь тебе братом?

– Прости меня. – Это не принесло Бану никакого облегчения, хотя он сказал, что думал, это было правдой. Бану было жаль – жаль, что Рори больно и что Эрригал умер. Как и того, что его брат не хотел бы ничего так сильно, как умереть вместо отца. И ему было жаль, что Рори сейчас смотрит на него с таким отвращением. Но Бан не жалел о своем выборе, хотя и подозревал, что должен был. Он не пожалел своего отца, который больше не мог беззаботно шагать по жизни, неприкасаемый, как звезды, которым он так поклонялся. Это был выбор и Эрригала тоже: его неуместное доверие и испорченные страсти привели старого графа сюда, в холодную подземную гробницу. Его сыновья на войне.

Рори фыркнул и вышел на свет. Он положил руку на отцовскую грудь и поднес бутылку вина к губам. Большая часть уже была выпита.

Братья смотрели друг на друга поверх трупа отца. Бан зажег фонарь в алтаре и потянулся за бутылкой. Рори шлепнул его по руке.

Бан пил, не сводя глаз с запачканного, сердитого лица Рори.

Рори забрал вино обратно.

– Я должен надеяться, что ты выживешь или умрешь завтра?

– Умру, я полагаю, – злобно сказал Бан.

Рори бросил бутылку об стену; она разбилась на три части, которые ударилась о каменный пол и разлетелись вдребезги. Рори тяжело дышал, но Бан даже не вздрогнул.

– Иногда я тебя ненавижу, – прошептал Рори.

Бан кивнул.

– Я не заслужил это, – сказал Рори.

– Я не делал тебе больно.

Губы Рори сжались в мрачную линию.

– Ты умрешь.

Холодное согласие, наконец согнуло колени Бана, он присел на корточки и положил руку на пол для равновесия.

– Я думаю, да, – прошептал он почти неслышно.

Его брат встал на колени рядом и толкнул его, поймал и схватил за плечи.

– Ты должен бороться, ты дерьмо, ты Лис, ты бастард.

Это слово ударило Бана больнее, чем жало в сердце, потому что за всю жизнь Рори ни разу не звал его так.

– Я буду сражаться, – прорычал он брату в лицо.

– Хорошо. Но ты проиграешь.

– Чего ты хочешь? – закричал Бан, вырываясь.

– Я не знаю! Я… – Рори упал на спину, приложив ладони к глазам. Кончики пальцев загибались, как когти. Он глубоко вздохнул, а потом опустил руки. – Я всегда был щедр к тебе, всегда любил тебя.

– В этом я не сомневался. Только я… не знаю, как… Я не был создан для любви. – Бан пожал плечами, пытаясь проявить безразличие, но получилось отрывистое движение обиды.

– Я знаю, что это ложь. По крайней мере, в последнюю ночь не лги. Тебя любили в Аремории. Ты никогда этого не видел? Король… но. И ты любил Элию. Я видел это, когда мы были юными.

– Это только сломало все, – прошептал Бан.

– Прошу прощения за это. За мое участие в этом деле.

Нахмурившись, Бан схватил руку брата. Даже не подозревая, что может дать Рори иллюзию прощения.

Рори тяжело кивнул и поднялся на ноги. Слеза застряла на его реснице, сверкнув в свете фонаря.

Он кивнул:

– Хорошо. Я буду горевать по тебе, знаешь ли. Когда ты умрешь, если бы ты не убил нашего отца, я бы назвал своего наследника в честь тебя – дяди, который должен научить его делать мечи, лазить по деревьям и пить пиво. Кто должен был… должен был.

Бан тоже медленно встал и поддался внезапному порыву: он обнял Рори и сказал:

– Тогда ты можешь назвать дочь в мою честь.

Руки брата обхватили его достаточно крепко, чтобы убить. Бан задержал дыхание и не сопротивлялся до момента, когда объятия Рори превратились в нечто реальное. Рори прошептал:

– Я так не думаю.

– Я понимаю, – прошептал в ответ Бан.

Рори отпустил его, попятился и сказал:

– Доброй ночи.

Сын графа ушел, и Бан изо всех сил старался прогнать мысли о брате, утре, последней неделе и последних годах или…

Лис уставился на иссохшее тело отца. Потом подошел к разбитой бутылке вина и сдвинул ботинком самые большие осколки вместе, затем тщательно их собрал. Раскачивая разбитое стекло, Бан поднялся по