Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Слушаю вас, Григорий, — Ферзь сплёл пальцы между собой и положил их на стол. — Если вы по поводу банка, пока ничем не могу обрадовать. Только-только начали функционировать. Да и в божеский вид здание надо привести.

И в самом деле, где-то в глубине особняка тарахтели перфораторы, что-то гулко стучало, падало.

— Я не тороплю, — отмахнулся Никита, развалившись в кресле. — У меня другой вопрос возник. Очень серьёзный, связанный с безопасностью Империи. Догадываешься?

— За жабры взяли? — Ферзь откинулся на спинку кресла. — Неужели фискальные органы заинтересовались «грязными» деньгами?

— Нет, с этой стороны всё нормально. Речь идёт о транзите «радуги» через южные границы на Урал и в Поволжье.

— Я этой дрянью не занимаюсь, — тут же открестился Ферзь. — Сколько пацанов подсело на «радугу», не перечесть! А это вредит нашему бизнесу. Пришлось вопрос кардинально решать. Два года назад я лично со своими парнями расшлёпал банду Мустафы. Именно он занимался продажей магических таблеток.

— Откуда Мустафа возил товар?

— Из Джунгарии, — вор успокоился, поняв, ради чего сюда приехал его наниматель. — Это один из маршрутов, известный мне. А ещё бухарцы с казахами завязаны на этом деле. Тоже периодически режут друг друга, чтобы бизнес отжать.

— Ты знаешь человека по кличке Гангстер? — Никита закинул ногу на ногу, продолжая с видимой расслабленностью следить за Ферзём.

— Гангстер? — вор наморщил лоб. — Знакомое погоняло. Слышал-слышал. Подождите-ка… Пару раз сталкивался с ним в казино. Высокий, жилистый, весь такой подвижный, как ртуть, да? Ещё любит подтяжки носить и шляпу, как во времена «сухого закона» в САСШ. Странная манера одеваться, я сразу это заметил. Но попробуй-ка его задеть, тут же вспыхивает и наказывает обидчика. Любит ребром ладони бить по сонной артерии, вот так, — без всякого суеверия Ферзь продемонстрировал на себе этот удар, легонько прикоснувшись рукой к своей шее. — Сам наблюдал, как он вырубил парочку идиотов, прицепившихся к его бабе.

Никита кивнул. Пока никаких расхождений со словами Аякса не наблюдалось. Разве что мелкие подробности прибавились.

— А так… не общался, не пересекался с его бизнесом. Слухи ходили, что он-то как раз и занимался перевозкой магической дряни по городам, — вор подмигнул и неуловимым движением достал откуда-то из-под стола бутылку коньяка с парой рюмок. — Не желаете, Григорий? С дороги самое то.

— Я не пью, но ты можешь расслабиться, а то весь на нервах сидишь, — усмехнулся Никита. Пусть боится, а то слишком откровенно излучает довольство от жизни, которую ему подарили в Верхотурье.

— Это запросто, — обрадовался Ферзь и одну рюмку убрал. Налил себе и сразу осушил. Крякнул, подышал в кулак. — А чем вас Гангстер заинтересовал?

— Не он, а люди, его снабжающие товаром. У меня появилась идея с одним бизнесом в Симбирске. Но есть опасение, что Гангстер, сейчас находящийся там же (вот совпадение, надо же!), смешает мне все карты. Не хочу вести дела с человеком, подсаживающим молодёжь на «радугу».

— Гангстер в Симбирске? — равнодушно спросил Ферзь, снова наполняя рюмку коньком. — Если честно, мне на его фраерские делишки плевать. Своих проблем хватает. После пропажи авторитетных воров в Екатеринбург потянулись всякие сявки, мнящие себя настоящими «Иванами». Да я таких на пересылках давил. Не знают они воровскую жизнь, зато пальцы гнут, словно те из гуттаперчи!

Ферзь сплюнул на пол в порыве накатившей злости и одним глотком закинул в себя коньяк.

— Кто в «казённый город» магический наркотик поставляет?

— Господин Старицкий, я в эти дела не лезу, себе дороже выйдет, — покачал головой новоиспечённый директор банка. — У вас лучше получается вызнавать необходимое. Вон как ловко избавились от Холода и Горца, комар носа не подточит. А часом не вы запустили мульку, что они часть общака ломанули и дёрнули к джунгарам?

— Красиво вышло? — улыбнулся Никита. Это была идея Хирурга, именно он и занялся её исполнением. С помощью чересчур болтливых людишек пустил слух о скурвившихся Горце, Чекане и Паше-Холоде. Самая дикая ложь имеет свойство восприниматься как правда. Вот и направили по ложному следу особо подозрительных воров, желавших загрести под свою руку остатки общака. Правда, Ферзь показал им, кто теперь хозяин в городе.

— Признаюсь, давно не испытывал такого удовольствия от кипиша, — осклабился Ферзь. — Зато теперь каждая сявка, прежде чем что-то сделать, меня спрашивает. Уловили, сволочи, в какую сторону ветер подул… Ладно, господин Старицкий, дам я вам крохотную намётку. Есть в Екатеринбурге один тип. Казах, вроде. Алдияром зовут. Он со своими земляками что-то мутит по контрабанде. Импортные сигареты, алкоголь, оружие сюда ввозят из Жузов, а отсюда рабов к себе забирают… Я только слухи передаю!

Вор выставил перед собой руки, увидев, как почернели глаза гостя.

— Только слухи! — повторил он. — Сам не видел, не знаю в точности! Возможно, и распределение «радуги» по губерниям тоже его работа. Но если про Поволжье речь идёт, то навряд ли Алдияр на том направлении работает. Казанских воров надо спрашивать. Не-не, сразу говорю, я не вписываюсь в эти дела! Начну мульки кидать с вопросом о «радуге», не доживу до глубокой старости. Не моя это поляна! Точка.

Ферзь ещё и шутить умудрялся, но по его глазам и неуверенным ответам Никита понял, что никакие уговоры не заставят битого жизнью вора влезть в «блудняк».

— И где этого Алдияра искать?

— На Юго-Западном…

— Ты думаешь, я знаю, что это такое? — приподнял бровь Никита.

— Рынок так называется у Объездного тракта. Рынок «Юго-Западный». Туда каждый водила дорогу знает. Скажете — домчат с ветерком. Алдияр любит сидеть в чайхане. Там у него вроде офиса, — Ферзь ухмыльнулся. — Буду рад, если вы ему, господин Старицкий, хвост прижмёте. Больно здорово у вас получается жути нагнать с помощью магических иллюзий.

Никита кивнул, соглашаясь. Пусть все считают, что демоны — порождение магоформ, которые умеют создавать опытные волхвы.

— Ладно, съезжу в гости к этому Алдияру, — он встал, поправил воротник пальто и кивнул на прощание неловко поднявшемуся Ферзю. Вор после бойни, устроенной у Верхотурья, относился к этому человеку с опасливым уважением. Господину Старицкому ничего не стоит пошевелить пальцем — и нет Ферзя. — Ты особо коньяком не увлекайся. Не забывай каждый месяц отчитываться как дела продвигаются. Не