Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

И теперь она сдавливала череп парня, приговаривая:

– Слива садовая, спелая ты аль неспелая?

Лес все сильнее багровел лицом в тисках ее ладоней, скалился и вырывался, но без толку. Илай хотел было крикнуть, чтобы Дуся немедленно оставила его в покое, но от малейшего усилия затошнило, а тело повело в сторону.

– Ты кто таков будешь? – спросила Леса голем. – Впрочем, не важно.

Еще миг, и голова Леса будет расквашена, как та самая слива. Пересилив себя, Илай все же смог издать вопль:

– ПРЕКРАТИ ЭТО!

Горничная перевела на него ничего не выражающий взгляд:

– С чего бы это? Может, ты сам не понял, но он тебя убить хотел.

Илай еле стоял на четвереньках. Голова кружилась, но он должен был сказать хоть что-то, что остановит каменную служанку.

– Он… мой брат… Ты на глаза посмотри…

– Все люди братья, а губить друг друга горазды, – парировала Дуся, но в лицо своей жертвы все же всмотрелась.

Она надолго застыла, не отпуская Леса, но и не доводя начатое до конца. Казалось, что-то очень сложное происходит в ее големском подобии разума, помогая или мешая принять решение. Лес скалился на нее, тяжело дыша, на лбу у него проступили вены, а из носа в два ручья текла кровь.

Наконец руки Дуси начали втягиваться на штырях обратно в плечи, и она поставила Леса на землю, но ноги его не удержали. Он схватился за голову, наверняка страдая от ломоты в пострадавшей черепушке. Потом испуганно обхлопал свою грудь и принялся шарить по земле вокруг. Обнаружив оброненный в драке кошель, Яшма снова спрятал его за пазуху.

Илай наблюдал за ним, даже не думая приближаться. В голове еще противно пищало, и мир виделся чуть смазанным. Но самое главное – он впервые не знал, как говорить с Лесом. Бывало, тот впадал в ярость и его приходилось сдерживать, но никогда – никогда! – не направлял ее на своих. А Дуся? Ее пустой взгляд, когда она едва не уничтожила живого человека! Несмотря на дурноту, Илай содрогнулся, как от озноба.

Тем временем Лес исподлобья наблюдал за тем, как голем вправляет себе плечи, чтобы рукава с оборками сидели аккуратно. Видно, уже понял, что атаковать ее бесполезно, а потому бросил Илаю:

– Что за демоново отродье, с кем ты связался?! Кто ты вообще теперь такой?..

Оправдываться не хотелось совершенно, не после такого горячего приветствия. Но все же Илай проговорил, прилагая все силы:

– Я все тот же. Как видишь, я вернулся.

Еще сидя на земле, Лес утер лицо, размазав кровь по губам и подбородку, и сплюнул себе под ноги.

– Скуда ты, Илай, и мундир этот носить недостоин.

Янтарь стиснул кулаки, но в груди сдавило еще сильнее – он еще ни разу не чувствовал себя настолько несправедливо обвиненным. Любой мерзавец мог трепать языком как угодно, но чтобы Лес…

– Что-то ты сам сейчас не в синем! – прошипел он.

Яшма медленно поднялся на ноги и оказался аккурат между Дусей и Илаем. Он не был дураком, чтобы драться в таком положении, потому угостил братца на словах:

– Иди ты, гвардеец, к барстучьей матери в дупло. Держись от меня подальше.

А затем медленно побрел обратно по тракту.

Когда он удалился, Дуся всплеснула руками:

– И что это за брат такой? За такие деяния только на дыбу и отправлять. Вот, помню, у нас в Букаве был случай…

– Дуся, хватит.

Илай держался из последних сил.

– О, да у тебя ухо разбито. – Она приложила холодную ладонь, но Илай отдернул голову. – Уже опухает. Хочешь, я…

– Да перестань ты притворяться! – не выдержал он. – Перестань прикидываться человеком! Ты – не человек и никогда им не станешь!

От собственного крика голову как арбалетным болтом прострелило. Но терпеть было невыносимо: вот Дуся изображает милую девушку, а вот она механический убийца с пустым взглядом. Создание мистерика-ваятеля, единственное предназначение которого – любой ценой защищать наследников рода. Но он, Илай, не имел и не хотел иметь к этому никакого отношения.

Голем вскинула на него округлившиеся глаза.

– Но я человек. Я… человек! – И закусила нижнюю губу, будто вот-вот заплачет.

Илай покачал головой.

Дуся всхлипнула, развернулась на каблучках и понеслась в сторону города со скоростью почтовой кареты. Илай обессиленно привалился к бревну, надеясь хоть немного перевести дух. Вот что он сделал не так?

Когда на дороге показалась процессия дюжих мужиков в черных одеждах, с дубинками и короткими лопатами на поясах, ухо уже было размером со сдобную лепешку. Поначалу вид потрепанного, извалянного в пыли да еще и избитого парня не внушил им доверия. Но старший паломник все же разглядел на плече шеврон сыскного управления. Наплевав на дипломатию, Илай лишь немногословно попросил их следовать за собой.

* * *

Уль Мухожор, конечно, верткий ублюдок, но одного он не учел – покаяние заключалось не в том, чтобы картинно встать на колени, рвануть на груди рубаху и сказать, мол, больше ни в жизнь, меняюсь к лучшему, серафимы мне свидетели. Нет, не так просто. У капурнов была сильнейшая связь с душами невинно убиенных, и те требовали возмездия. Ничего особенного, лишь один удар за каждую. Мухожора охаживали дубинами с полчаса, и, когда очередь мстительных душ иссякла, его было не узнать. Лицо превратилось в фиолетовое месиво, он лишился пятка зубов, ребра переломаны, руки-ноги не лучше.

Наблюдая, как паломники сооружают для душегуба волокуши, Никлас поинтересовался:

– Зачем он вам теперь сдался-то? Как будто и не жилец.

Добрый по натуре, Малахит был неприятно поражен жестокостью капурновских обычаев.

Старший паломник, уже совсем старик с иссеченным временем и невзгодами лицом, ответил ему:

– Кто ж знал, скольких он прикончил? Но таков обряд. Выживет – хорошо, будет хоть горшки мыть, нет – так мы его и похороним по всем правилам.

Капурны собирались покинуть Вотру тем же днем – в больших городах они задерживались редко, а заглядывали только по крайней нужде.

Илай с Дианой решили выйти заранее и осмотреться – нет ли где засады. Снаружи у тяжелых двойных дверей острожной башни, подпирая спинами крепостную стену, стояли Норма и Октав.

– Опаньки! – провозгласила Диана с довольной ухмылкой. – Вы посмотрите, кто вернулся.

Норма тут же отлипла от стены и уперла руки в бока:

– Мы вернулись? Это мы-то вернулись?! На себя посмотри, удрала и пропала! Столько месяцев ни весточки, я чуть с ума не сошла! Совесть есть у тебя или она с нахальством не уживается, а?!

Пока Норма вдохновенно орала на младшую, а та отбрехивалась, Илай перевел напряженный взгляд на Октава. Тот сдержанно кивнул Янтарю, как бы говоря: «Все в порядке». Удивительно было, что Турмалин носил синий форменный мундир и, судя по всему, выезжал с остальными на задания. Но еще больше изумляло, что они с Нормой поджидали их, мирно стоя рядом, даже не ссорясь, а, видимо, действуя сообща. Что же тут творилось за время их с Дианой отсутствия?

Тем временем Норма устала ругаться и уже сжимала сестру в объятиях, поливая голову невысокой Дианы крупными слезами облегчения. Раз буря миновала, Илай решился к ним приблизиться. Октав тоже сделал несколько шагов, будто бы для подстраховки.

– А ты! – Норма наконец подняла на Илая обжигающие синим льдом глаза и громко шмыгнула носом. – Я боялась, ты погиб! Только от Эвелины узнала про перевод во дворец. И кто тебя так отдубасил?..

В отличие от Леса, Норма вовсе не злилась. За сердитыми словами крылась искренняя забота.

Пока Илай подыскивал слова, Октав проговорил:

– Все мы вынуждены подчиняться приказам вышестоящих. Значит, этого было не избежать. Ведь так? – Янтарь не ответил, невольно вжав голову в плечи, и он продолжил: – В любом случае рад видеть вас обоих.

Парни пожали друг другу руки и обнялись. Диана поглядывала на Октава с легким сомнением:

– Хочешь сказать, ты теперь совсем нашенский? Даже не шпионишь на Инквизицию нисколько?

– Я бы попросил. – Октав выглядел задетым. – Это никакой не шпионаж. Разумеется, обо всем, что касается демонического вмешательства, я докладываю прежнему начальству. Так я выполняю свой долг.

Но Диана довольно хлопнула в ладоши:

– О, отлично. Раз никто во дворце не может, этим займешься ты. Представь себе, глава Тайной позиции оказался…

– Может, не сейчас? – поспешно вмешался Илай. – Мы на улице,