Лавка «Вермиллион» - Джейми Пэктон

листок. «Приглашаем вас на Бал Ученых» – успела прочитать Кинта (откуда у Твена приглашение на бал касорины?), пока он не бросил листок на матрас. Потом он придвинул к двери стол, схватив футляр со скрипкой, направился к окну в глубине лачуги и попытался его открыть. Рама разбухла от соленых брызг и не двигалась. Твен взял одеяло, обмотал им руку и разбил стекло. Когда он вытряхнул осколки из рамы, в лачугу влетел ветер с моря.

– Идем! Нельзя, чтобы эти молодчики нас отыскали. Я помогу тебе вылезти.

В переднюю дверь застучали сильнее прежнего, и еще один голос закричал:

– Слышал звон стекла? Он удирает!

– Скорее высаживай дверь, Гюстав!

Кинта схватила серебристо-синее приглашение, когда в переднюю дверь с силой ударили. Стол дернуло назад. Дверь каким-то чудом не сломалась, но долго ей не продержаться. Глянув через плечо, Кинта поспешила к Твену, присевшему у разбитого окна. Раз – она встала ему на колено, два – он подсадил ее, помогая перелезть через подоконник. Лачуга стояла на дюне, поэтому окно оказалось выше, чем ожидала Кинта. За спиной снова раздался грохот, и Твен громко выругался. Кинта глянула на берег, помолилась духу матери и прыгнула.

Девушка приземлилась на песчаный склон под окном Твена и скользнула вниз по дюне. Пока она катилась, подпрыгивая на песчаных неровностях, приглашение вылетело у нее из рук. Твен скользил, падал, скатывался справа от нее и у основания склона ухитрился приземлиться на ноги. Секунду спустя у основания склона оказалась и Кинта.

– Сюда! – сказал Твен, схватил ее за ладонь и помог подняться. В свободной руке он держал футляр со скрипкой.

– Но твое приглашение! Я его выронила!

Оба взглянули на верх склона, где лежал серебристо-синий листок бумаги, наполовину присыпанный песком. Двое мужчин – один в котелке, другой в рваном бархатном пиджаке – стояли на дюне и что-то кричали.

Твен колебался буквально секунду, а потом покачал головой:

– Забудь о нем. Нужно отсюда выбираться.

Когда мужчины начали спускаться по склону, Кинта и Твен бросились бежать по пляжу, отрываясь от преследователей.

– Кто те люди? – запыхавшись, спросила Кинта.

– Это долгая история. И неприятная. Расскажу, когда мы найдем где спрятаться, ладно?

Кинта кивнула, и они побежали вверх по склону, зигзагом поднимавшемуся к городу. Роскошный ужин бултыхался в животе, и Кинта пожалела, что они не остались у нее в квартире, даже с пьяным Пьером и его дружками.

Склон привел их к Вермиллиону. Когда они побежали в город, Кинта глянула через плечо. Двое преследователей приближались к вершине склона. Мужчина в котелке зажал в ладони приглашение Твена.

На одну опасно иррациональную секунду Кинте захотелось отнять приглашение и сделать так, чтобы эти двое навсегда перестали преследовать Твена. Но с двумя мужчинами ей не справиться. Магией-то она не владеет.

Пока не владеет.

Кинта похлопала по карману и с облегчением удостоверилась, что книга о кружевоплетении на месте. Поднимавшиеся по склону преследователи заметили их с Твеном и заорали.

Твен потянул Кинту за руку, и по-прежнему бегом они снова свернули за угол, на сей раз на улицу, полную баров и борделей. Шумная группа мужчин и женщин в зеленых пиджаках ученых Сайнтифики окружила их, наполняя переулок. Ученые смеялись, пьяно окликая друг друга, и Кинта с Твеном нырнули в толпу, надеясь затеряться в толчее тел.

– Сюда, – сказал Твен, таща Кинту по проулку в темную подворотню борделя. – Ты не знаешь укромное местечко, где можно перекантоваться? Не хочу тащить эти проблемы к тебе домой.

Кинте этого тоже не хотелось, но отчаянно хотелось посмотреть, получится ли что-то сделать со звездным светом. В памяти вдруг всплыли слова миссис Дэвенпорт о вечеринке, которую она устраивает для СОВ.

– Я знаю местечко, – заявила Кинта. – Идем!

Кинта глянула через плечо, убеждаясь, что те двое их не преследуют, и повела Твена из Вермиллиона в Вердигри. Девушка выбрала окольный путь к месту назначения – большому серому особняку с видом на море. Особняк считался жемчужиной Вердигри, слуги суетились – кто выходил из дома, кто заходил внутрь. Твен посмотрел на особняк, и в его взгляде мелькнуло узнавание.

– Помнишь миссис Дэвенпорт, даму, которую мы встретили у кафе?

– Помню. Это ведь ее дом, да? – Голос Твена звучал сдавленно, рот превратился в мрачную полоску.

Кинта не поняла, как Твен догадался, что это дом миссис Дэвенпорт, но кивнула:

– Да. Она устраивает вечеринку для Северонского общества ведьм и вряд ли будет возражать, если мы на время воспользуемся углом ее чердака.

Вопреки риску быть узнанной, Кинте понравилась мысль заняться настоящей магией в паре этажей от всех этих псевдоведьмочек.

– Как же мы туда пройдем? – спросил Твен, настороженно оглядывая особняк.

– Просто веди себя как член СОВ. И ничего не говори.

Взяв Твена под руку, Кинта повела его через дорогу, словно они родились и выросли в Вердигри. Вопреки рваной и грязной одежде Твена и Кинты, никто из богатых членов СОВ, выбирающихся из карет, к ним не присматривался. А ведь большинство тех дам Кинта встречала на фотосессиях. Голос миссис Дэвенпорт заглушил рокот остальных, и Кинта чуть не упала, увидев, что та приветствует гостей в мантии с серебряными звездами и в черной остроконечной шляпе. Костюм ведьмы ей явно одолжил Пьер после сегодняшней сессии. Кинта закусила губу, чтобы не расхохотаться.

– Ведьмочка! – пробормотал Твен. – Ставлю плюс за повышенную таинственность.

– Нам сюда, – сквозь хохот пролепетала Кинта и потащила Твена по дорожке меж двумя огромными изгородями.

По дорожке они пробрались к черному ходу особняка. Кинта уверенно распахнула дверь и вошла на кухню. От печи божественно пахло, и, несмотря на плотный ужин и долгую пробежку, Кинта едва удержалась, чтобы не схватить глазированный кекс с ближайшего подноса. Кинта и Твен пробежали через кухню так, что никто не заворчал на них и даже по-настоящему не заметил. Годами выживая в чужих домах, Кинта усвоила, что, если слуги заняты, а самому напустить на себя деловитый вид, тебя не тронут.

Кинта и Твен беспрепятственно проскользнули на черную лестницу и быстро поднялись на несколько пролетов. В фойе третьего этажа Кинта остановилась и открыла дверь.

– Ты уже бывала здесь? – спросил Твен.

Вереница воспоминаний промелькнула в сознании Кинты, но она покачала головой, не желая, чтобы несчетные месяцы голода и холода отпечатались в памяти. Вслух Кинта сказала лишь так:

– Через несколько месяцев после гибели матери я прожила здесь зиму. Весь дом обследовала. А теперь тс-с-с!

Мимо черной лестницы шли две служанки, и Кинта, выглядывавшая за дверь, отступила в фойе. Пока служанки двигались по коридору,