Осколки будущего - Алевтина Ивановна Варава

– Касивая, – решила Соня.

Ника прибавил звук увеличенного передатчика, куда транслировалась картинка.

– …вот так мой батенька и сотворил это место, – рассказывал девочке дедушка Ансельм. – Долго-долго я тут затворничал, а там и отправился искать невесту. Следует же род продолжать…

– Младшая сестрёнка Джастина? – уточнила у Тины Красота.

– Н-н-не знаю, – проканючила, шмыгая красным носом, Анина будущая дочь. – Нет у него никаких сестрёнок. Ансельм один живёт. Насколько мне известно.

– А ежели мы там отворим Ворота, он не испужается? – поинтересовалась Ханна.

– Да лучше за дверями, и постучать, пожалуй. Я сама ему объясню. Он меня знает и…

В этот момент изображение на большом экране, где в левом нижнем углу значилось «Tutella», подалось вперёд, сделало несколько головокружительных кульбитов и заполнилось коричневатой пустотой, по которой расползлась огромная трещина.

– Что за?..

– Она, кажется, передатчик коцнула, – пробормотала Смерть.

Все ждали, что сейчас Тутэлла выйдет к ним из облака золотого тумана с виноватым выражением лица. Но ничего не происходило.

– Почему она не возвращается? – удивилась Кристина. Хотела связаться по своему зеркальцу, потом нервно хихикнула. – Где же она? Бантик?

– В Воротах.

– Мы же тут замурованы будем, если она не придёт, – отметила Натали.

– Ключ Времени есть, – напомнил Ника.

– Могу перенести сюда Тутэллу, – высоко вспыхнул в бадье с ветками Сайфакс.

Пространство между креслами полыхнуло, и в зелёном огне нарисовался силуэт. Пламя развеялось, исчезло. Тутэлла в залитом кровью кимоно лежала без чувств, сжимая вонзённый под рёбра стальной серп.

– Какого чёрта?!

– На неё напала Люси, – прочитала Бантик. – Люси и есть…

Маленькая девочка в нарядном платьице, обляпанном алыми брызгами, выступила из тумана в уходящей вдаль части коридора. Она покусывала указательный пальчик левой руки, правую прятала за спиной. И шла к воинам, разглядывая их пристальными небесно-голубыми глазками. Потом остановилась, выпростав руку, в которой сжимала стальной серп, такой же, как тот, что торчал из живота бесчувственной Тутэллы. Люси указала серпом на Эрру, впиваясь в него любопытными глазками.

– Ага! – радостно сказала она, но потом прищурилась. Миниатюрная мордашка стала серьёзной, бровки сдвинулись. – Но нужен другой, – покачала головой девочка, – другой, который сейчас. Это не тот. Этот позднее. А может, он знает? – Нахмурилась ещё больше. – Нет, не знает. Нужно отпилить рог! И он вспомнит, где искать сейчас.

Пока девочка говорила сама с собой, Тина вскинула хлыст. Сметая на пути столики и тумбы, демонический Конь Апокалипсиса очертился в воздухе и устремился к врагу. Копытами синий монстр обрушился на испуганно пискнувшую Люси. Над туманом взметнулись кровавые брызги. Соня завизжала в ужасе. Но детское тельце врага уже наполнилось радужным светом и растаяло обрывками паутины.

– Круто! – похвалила Мэри-Лин, первой приходя в себя. – Я даже испугаться не успела.

– Люси убита, – прочитала Бантик. – Ханна, помоги Тутэлле.

Исцелённая страж Врат начала оправдываться: она не роняла передатчик, её что-то толкнуло в локоть. А уже через секунду в коридоре очутилась маленькая девочка с серпом в руках.

– Это был полтергейст, – сообщила Тутэлла. – Который тут постоянно пакостит.

– Это была Люси, которая тебя заметила, – остудила её пыл Натали. И принялась перечислять невероятные события последних пяти минут.

– Странный какой-то враг, – с сомнением отметила Бэлла. – Слишком просто.

– Ансельм! – подскочила вдруг Тина. – Что она сделала там с Ансельмом?!

Дедушка Джастина, продолжающего беспробудно спать на одном из диванов в Воротах, был в полном порядке. Он оказался весьма добродушным и понимающим. Очень обрадовался появлению Тины, выслушал всё крайне внимательно и, без сомнений, заглянул в Ворота к Лунным воинам.

Тут Ансельм в первую очередь осмотрел своего внука и пришёл к заключению, что тому просто следует восполнить энергию. Отлучился к себе за какой-то травкой, залил её кипятком и смочил губы Джастина. А затем принялся прилежно отвечать на все вопросы.

– Эта бесовка постучалась ко мне в избу. Была такая предупредительная, говорит, долго ждала встречи с вашим покорным слугой. Умоляла рассказать семейное предание. Ну вот я, дурень древний, и купился на её милую мордашку.

– Поделитесь, будьте любезны, и с нами этим преданием, – осторожно попросила Натали. – Возможно, тогда мы поймём хоть что-нибудь.

– Что ж, – пожал плечами старец, – пожалуйста, от меня не убудет. Хотя странно поминать всё это второй раз на дню… Слушайте. С детства я знаю, что когда-то, очень давно, мой отец жил в прекрасном уголке, надёжно спрятанном от всего. Край этот назывался Миром Единорогов.

– Там обитает светлый смотритель Земли! – вскинулась Красота. – Наша сомнительная знакомая по имени Единорожка. Вы видели её? Как туда попасть?

– Не знаю, увы, – покачал головой дедушка Тининого приятеля. – Думал, этого уголка уже вовсе нет. Я не бывал там. Знаю, что давным-давно там проживало много разных существ, все они пребывали в согласии и радости, никогда не болели и не дряхлели, как это свойственно обитателям Земли. Так говорил отец. Но большое зло искало этот приют и однажды всё разрушило. Уничтожило каждого из жителей Мира Единорогов. Мой отец остался без тех, кого любил, но не погиб – ему удалось бежать. Долго он прятался в городах смертных. Там избрал себе супругу, мою мать. На свет появился я. Но у людей нет вечной жизни, нет вечного здравия. Мать захворала и умерла.

Отец растил меня до вступления в пору зрелости, он не хотел, чтобы прервался наш род. Сам же бесконечно устал от бытности, полной лишений и страданий. Он выучил меня всему, а, расставаясь с реальностью, создал тот уголок в III-м измерении, откуда вы пригласили меня сюда. Можно сказать, он стал тем местом, обрёл новую форму – без мук вовеки утраченного.

Я поселился в том краю.

Почти тысячу лет провёл я в уединении. А потом и сам задумался о продолжении рода. Среди людей я нашёл женщину, которая произвела на свет моего ребёнка. С этим малышом я вернулся к себе, оставив его мать там, где она жила, ибо знал: она всё равно состарится и умрёт, как все тамошние, за очень короткое время. И потому нельзя было привязываться и воспринимать её как подспорье в воспитании сына. В память о ней я назвал мальчика именем её отца.

Вырастил Джона в своём уголке, передал то, чем владел. Став самостоятельным, он попросился посмотреть на людские края. И ушёл. А возвратился с женщиной. Сын говорил, что испытывает к ней чувство, кое назвал любовью. Что она для него так же дорога, как он для меня. И даже боле. Что он готов на всё ради неё – будто она его продолжение, драгоценное дитя. Не слушал никакие мои доводы и предостережения. То была хорошая женщина, но смертная, как и все прочие. Я представил, какую боль причинило бы мне постоянное ветшание и увядание Джона. Я помнил, как ужасно страдали жители I-го измерения: их кожа высыхала до тонкой скомканной ветоши, спины сгибались, кости и органы