Осколки будущего - Алевтина Ивановна Варава

Артур действительно страдает диссоциативным расстройством индивидуальности. Это не из-за Данкана. У самого Артура и без бога бриттов два естества. Одно из них – Леста. Она почти никогда не получает свободы. Но обладает сильнейшими экстрасенсорными способностями.

– Откуда ты знаешь?! – вскричала Жаклин.

– Она уже говорила с нами, – вздохнула Натали. – Посоветовала, как побороть инопланетян, наславших кровавую чесотку. Помните? Я долго спрашивала у зеркала, что это было. И оно ответило. Я смогла вызвать Лесту и поговорить с ней. Как раз тогда у нас в квартире остались очки Артура, которые мы так некстати нашли все вместе. Леста просила никому не выдавать её.

– Леста… – пробормотала Жаклин, будто выуживая что-то забытое, а затем смертельно побледнела и больше не проронила ни слова.

– Скоро мне нужно уйти, – снова произнёс надтреснутый голосок загнанной в тень личности, – поспешим же. Тот, кого вы ищете, обретается в IV-м измерении. Он расскажет свою историю. Уже не верящий никому, он не откажет самому себе. – Взгляд дрожащих незабудковых глаз упал на Эрру. – Ты должен попросить его. Пришло время знать. Знать совсем не страшно, если не помнить. Иди ко мне, Нати, я спроецирую место в твоё колдовское стекло.

Всё так же, не поднимая век, Натали встала с дивана и подошла к Кристининому жениху. Тот, стеснительно опустив взгляд, обнял её сзади, поверх рук жрицы Храма Луны берясь за края зеркала. Отражение дрогнуло. Там появилась небольшая поляна, окружённая высокими незнакомыми деревьями, которые овивали лианы с огромными диковинными цветами. У кромки леса лежал, подобрав под себя согнутые ноги и запахнувшись крыльями, словно покрывалом, белоснежный пегас – как две капли воды похожий на Эрру в его втором обличье. Только рог на голове, сейчас свесившейся на изгиб крыла, был не чёрным, а костяным – как у Единорожки.

Пегас спал.

– Попроси его рассказать, – повторила загадочная Леста, снова глядя на Эрру, взирающего в зеркало с непередаваемым выражением лица.

А потом пошатнулась, затрясла головой – и вот уже Артур с расширенными от удивления глазами слушает о ещё одной квартирантке в его теле, силясь это осознать.

* * *

Эрру начал разговор с пегасом один. Воины посчитали, что так будет лучше – и не ошиблись. Конечно, существо испугалось – и принцу пришлось долго объяснять, кто он такой. Что он – его собственная версия на полтысячелетия старше, лишённая памяти. Последняя информация вдохновила пегаса, очень разочаровавшегося после, ибо Эрру понятия не имел, когда и как это осуществилось. Тинин принц объяснил, что пришёл в этот мир узнать о своём прошлом.

– Если ты действительно забыл о нём, – возразил пегас, – поверь, так лучше.

– Боюсь, настало время ответов. Могу я пригласить сюда своих товарищей? Сейчас они наблюдают за нами через артефакт.

– Их много?

– С пару десятков.

– Сначала дождёмся Опала. Он должен прийти. И может поднять тревогу.

– Кто такой Опал? – спросил Эрру.

– Мой лучший друг. Мой единственный друг теперь, – вздохнул пегас.

– Где мы?

– В Эстэрацио. Это измерение, созданное Разумом.

– Чьим?

– Ты действительно всё забыл, – восхищённо произнёс пегас. – Какое облегчение. Какое безмерное счастье! Разум – это имя выходца с моей родной планеты. Одного из тех, кто тысячи лет защищал уцелевших и спасённых. Это измерение он когда-то создал для единорогов, не желающих обитать вместе с людьми с их пристрастием к вечной жизни. Долго оно пустовало, а потом многие единороги вернулись сюда.

– Откуда?

– Из Мира Единорогов.

– Я тоже единорог? – с сомнением спросил на экране большого передатчика Эрру.

Пегас покачал головой.

– Я принимал этот облик, чтобы навещать моего друга Опала, когда он ушёл сюда с остальными. Последние два тысячелетия я остаюсь в этой форме. Тут так удобнее.

– Сколько же тебе… мне лет? – запнувшись, спросил Эрру. – Я помню только последние десять.

– Это величайшее счастье, – склонил голову пегас. – Ты делаешь ошибку. Неправильный выбор. Я всё время делаю неправильный выбор.

– И тем не менее я его сделал.

– В Эстэрацио особенно почитают свободу воли. Что бы она ни несла. Хорошо, я расскажу тебе всё. – Пегас ненадолго умолк, собираясь с мыслями. – Я – мы – родились очень… невообразимо давно, – сообщил собеседник Эрру. – На далёкой и прекрасной планете Сафир, которой более не существует. Мы жили в королевстве Вечной Памяти. Когда я появился на свет, оно звалось королевством Вечной Жизни, – туманно присовокупил второй Эрру. – Там никто не старился, как это теперь бывает с обитателями I-го измерения, и никто никогда не умирал. В ту пору на Сафире и во Вселенной царила гармония. Нашим обществом испокон веков правили Король-отец и Королева-мать, они были родителями всего населения. То, что вы называете временем, в ту пору тянулось иначе. Куда размереннее. За срок, который нынче назвали бы примерно четвертью тысячелетия, Король-отец и Королева-мать породили население, превышающее сорок пять тысяч сафирян. Притом более половины были детьми. Общество Сафира в ту пору было ближе к тому, что ныне полагают животным. Там не было страстей, царили инстинкты. Основной из которых – размножение. И пока во главе угла для всех было оно, проблем не возникало. Но потом Король-отец сошёл с ума, и Королева-мать вынуждена была убить его. Совершить насильственное Зло, первое во Вселенной. – Пегас умолк и смерил Эрру задумчивым взглядом. – Мне стоит кое-что пояснить. Учитывая то, что я смутно знаю о событиях во Вселенной с тех пор, всё очень изменилось. Зло стало нормальным. То, что для нас было Злом. А злом на планете Сафир называли идею смерти, то есть завершение жизни, сопровождаемой памятью. О таком ходили слухи, но большинство воспринимало подобное как странную сказку. Что-то дикое, неприемлемое и абсурдное. Тех, кто шушукался о возможности смерти, сторонились. Как правило, такие становились изгоями. И уходили искать приют вне королевства. По своему желанию реально было прекратить существование. Так оканчивали те, кто исповедовал Зло. Мало кто в это верил. О Добре и Зле в королевстве тогда никто не думал.

– Но откуда же в таком случае могли взяться подобные слухи? – удивился внимательно слушающий Эрру.

– Дело в том, что в лесах Сафира отдельно от людей обитал ещё табун древних существ – единорогов, – пояснил пегас. – То была, если можно так выразиться, иная цивилизация планеты. Единороги всегда оставались себе на уме. И ещё они умирали. Чтили смерть как логическое завершение жизни. Исповедовали Зло. Погибая, уроженцы Сафира перевоплощаются в иные формы – в растения, зверей, насекомых, в то, что мы тогда воспринимали как природу. Подозреваю, вся биосфера нашей вотчины была сгенерирована чьими-то смертями. Убийство Короля-отца потрясло общество. А вскоре на народ накинулись болезни, жуткие и незнакомые, так же переменившие многое. С ними потом совладала будущая правительница.

– Будущая? – уточнил Эрру. – Но как же…

– Королева-мать затосковала, содеянное отравило её, – вздохнул пегас. – Это Королева-мать переименовала королевство в королевство