Фантастика 2025-159 - Алексей Небоходов

Глава 13

Анна

За эти сутки Анна чуть было не сошла с ума от волнения. И не за свою жизнь, за жизнь Василия!

И ладно он ушёл и не вернулся, да, горько и грустно, но таков Путь Воина, но нет, судьба решила поиздеваться над паладиншей!

Когда Василий заявил, что он готов — дурак, да и только! — сердце Анны упало куда-то в пятки. Но когда на его зов никто не откликнулся, в её душе поселилась надежда.

Неожиданно для себя паладинша поняла, что такого человека незазорно подпустить и поближе… Можно сказать, что Анна увидела Ликвидатора совершенно с другой стороны.

Она не стала ничего ему говорить, но весь день с интересом прислушивалась к совершенно новым для неё чувствам. Это было что-то новое, что-то хрупкое, что-то непривычное.

За Василием пришли ближе к вечеру — тот самый шнырь с приторно-сладким голосом и сам Демидов.

И если как выглядит Демидов Анна помнила — широкий лоб, квадратный подбородок, оценивающий взгляд бывалого Воина — то порученец канцлера создавал неприятное впечатление.

Идеально выбритый, одетый с иголочки, он тем не менее вызывал смутное чувство тревоги. Будто перед тобой стоял не человек, а бездушный голем со злым взглядом. И его льстивая улыбка никак не помогала смягчить первое впечатление.

Да и ростом шнырь явно не вышел, что наверняка его жутко бесило. По крайней мере, Анна сразу же заметила, что он едва-едва дотягивает ей до плеча. Даже несмотря на увеличенную подошву.

Имя шныря Анна намеренно пропустила мимо ушей — зачем ей знать, как зовут будущего покойника? Но разговор шныря и Демидова слушала очень внимательно.

С приходом пленителей состоялся второй раунд переговоров, в результате чего Василия всё же забрали.

И в этот самый миг Анна поняла, что не может его потерять. С уходом Василия из души будто бы вырвали огромный кусок, а в груди поселилась злость на весь мир, и в первую очередь на канцлера и его порученца.

Неожиданно для девушки, потеря Василия ударила по ней слишком уж сильно. И каково же было её удивление, когда Ликвидатора… вернули в камеру!

Насколько Анна поняла из сбивчивого рассказа Василия, в дело вступила… бюрократия.

Демидов требовал официальных документов со всеми печатями и то и дело заворачивал столичную грамоту. А вместе с тем и отправлял Василия обратно в камеру.

Шнырь же постоянно связывался с кем-то по своему амулету, и грамота то и дело исчезала, чтобы появиться с новыми и новыми печатями.

Как только приходил обновлённый документ, Василия вновь выводили из камеры и вели на казнь, но каждый раз для исполнения смертного приговора не хватало то одного, то другого.

За сутки Васю забирали туда-сюда целых семь раз!

И это оказалось для Анны хлеще любой пытки.

Когда Васю забрали в первый раз, Анна почувствовала грусть, когда забрали второй раз — злость, в третий — отчаяние… Когда же пришёл черед седьмого, паладинша была морально и эмоционально опустошена.

В груди вроде как теплилась надежда, что у шныря в очередной раз что-то сорвётся, но в глубине души она понимала — на этот раз всё. Василий не вернётся. Её Василий…

Ведь то, как себя вёл Ликвидатор, заставило паладиншу кардинальным образом изменить мнение о нём.

Мало того что Вася держался с достоинством, так он ещё и умудрялся поддерживать её! Тёмную мать! Рыцаря-инквизитора! Правую руку всесильного князя Пожарского!

И, кажется, именно сейчас Анна почувствовала себя девочкой, о которой заботятся.

Возможно, этому способствовали зачарованные цепи и обсидиановые прутья камеры — Анне было непривычно без текущей по телу Силы. А может, и сама обстановка — темница, злодей и несправедливость…

Но, скорей всего, дело было именно в Василии.

Он вёл себя не только как настоящий мужчина, но как лидер. Ликвидатор взял на себя ответственность и за Анну, и… за Империю! Ведь его жертва была не чем иным, как попыткой выиграть время.

И только когда Василия увели в последний раз, Анна поняла, почему Макс назначил командиром их небольшого отряда именно его. Дух и Воля этого мужчины были крепче стали.

Именно в этот момент Анна и поняла, насколько дорог стал для неё Василий. Пожалуй, именно он мог быть тем, с кем она встанет рядом.

Но судьба-злодейка, даровав ей достойного мужчину, тут же решила его забрать.

Стоило Анне осознать эту мысль, как её тут же бросило в жар. Пелена высокомерия, которая всё это время стояла у неё перед глазами, спала. Зарычав, словно раненая львица, Анна рванулась на прутья, но всё, чего она добилась — рассекла себе лоб.

— Боги, если вы есть! — взмолилась Анна. — Помогите спасти Василия! Я сделаю всё, лишь бы…

Договорить она не успела.

В клетке разом стало тесно, а по ушам ударил такой знакомый и такой родной голос Макса.

— Такс-такс-такс, что это тут у нас?

— Макс? — Анна, повернувшись, с изумлением уставилась на Пылаева. — Но… Как ты смог?

Её взгляд машинально скользнул на стоящего рядом фон Штерна и остановился на горящих жёлтым глазах.

— Тьма меня забери! — выругалась паладинша, машинально потянувшись к пустым ножнам. — Ты в курсе, что он одержим⁈

— Я бы попросил, — откашлялся фон Штерн и, повинуясь кивку Макса, с лёгкостью разорвал зачарованные цепи.

— Всё нормально, Анна, он свой в доску, — отмахнулся Макс, с интересом рассматривая обсидиановые прутья. — Это что, темница для одарённых? А где Вася?

— Вася… — в глазах Анны сверкнула отчаянная надежда. — Его только что увели. На казнь. Макс, спаси его!

— Вот почему я не почувствовал его ауры, — негромко протянул Макс, заставив паладиншу побледнеть от ужаса. — Анна, отойди от двери. Посмотрим, что мы можем сделать…

— У тебя ничего не выйдет, Макс. Этот острог превращает одарённых в обычных людей.

— Да? — усмехнулся Пылаев и, наставив на дверь в камеру указательный палец, произнёс. — Бах!

Анна с надеждой уставилась на обсидиановые прутья, но те даже не шелохнулись. Не получилось… Не вышло… Теперь погибнет не только Василий, но и настоящий Макс!

— Не вышло, — усмехнулся Макс, не обращая внимания на терзания Анны. — Фон Штерн, твой выход!

* * *

Стоило мне оказаться в остроге, как я тут же понял, почему найти Анну с Василием было так сложно. Мало того что темница буквально состояла из обсидиана, так она ещё и была