Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

А Волынский-то оказался более гибким политиком! Надо же, кто мог подумать.

— Я знаю об Александре Михайловиче столько же, сколько и большая часть населения России, — без обычной своей улыбки ответил Балахнин. — Возможно, чуточку больше, но на кроху, — он даже показал пальцами, какова эта кроха. — Император давно прорабатывает вопрос передачи власти своему сыну, секрета здесь нет. Я считаю, что этот ход правильный и целесообразный. Сейчас самый лучший момент для смены правителя. Европа занята личными проблемами, Ватикан зализывает раны, которые ему нанесли наши спецслужбы, в стране более-менее стабильная политическая и экономическая ситуация. Когда, если не сейчас? Зато у Владислава Александровича будет время оглянуться по сторонам, нащупать нити будущих преобразований, подобрать себе единомышленников, провести чистку кабинетов.

— Да, логика в этом есть, — не стал спорить Никита, хотя возражения имелись. Старая гвардия политиков, десятки лет служивших императору Александру, не захотят выпускать из своих рук рычаги управления. А ведь многие из них принадлежат двум кланам: Волынским и Шереметевым. Опять мысли вильнули ко встрече с князем Леонидом. Если учесть тот факт, что министром МВД является его брат Андрон Иванович, то становится понятным желание Главы Рода сманеврировать перед сменой правителей.

— Не упусти шанс, Никита, — очень серьёзным голосом проговорил Балахнин, дав возможность молодому барону обдумать его слова. — Я знал твоего прадеда, Анатолия Архиповича, очень хорошо, и обещал ему присматривать за тобой. Откровенно скажу, мне было интересно следить за твоими успехами, как ты карабкаешься вверх, лавируешь в нагромождении скал и подводных камней, успевая при этом получать выгоду от происходящих событий.

— Мне повезло, что никто не спохватился и не прихлопнул меня на взлёте, — честно признался Никита.

— Это уже не твоя печаль, — махнул рукой Алексей Изотович. — У тебя была узкая стартовая площадка, но ты её расширил, а потомкам твоим остаётся только продолжать дело. Поэтому и говорю: не игнорируй предложения, которые скоро на тебя посыплются. Знаю, политика и интриги — не самая сильная твоя сторона. Ты больше воин, защитник. Но при моём содействии сможешь добиться успехов на этом поприще. Я уже старый, мозг не работает столь эффективно, как хотелось бы. И тем не менее, старый конь борозды не испортит. Государство строят и укрепляют молодые, запомни. Можешь рассчитывать на мою помощь.

— Но с Кормчим у вас не получилось, — по-доброму укорил Никита пожилого князя.

— Ты так думаешь? — хмыкнул Балахнин, ничуть не обижаясь. — Вот увидишь, в третий раз все поднимут руку за тебя. Надо чуточку подождать, пока ты не станешь во главе Коллегии Иерархов, займёшь пост советника в новом Кабинете или получишь кресло министра. Я ждать умею, и когда надо, получу своё.

— Только пока никто особо не торопится бежать ко мне в поисках справедливости, — Никита вытащил из внутреннего кармана пиджака портмоне, достал оттуда купюру в пять рублей и прижал её донышком чашки.

— Ой, не скажи! А Касаткины? — прищурился Балахнин, поняв, что пора закругляться, и тоже выложил банкноту, только поменьше.

— К проблеме подключился император, — вставая, заметил Никита.

— Но именно твоя реакция позволила автопромышленникам избежать поглощения кланом Волынских.

— Они выбрали наиболее правильный вариант, — волхв придержал дверь, давая Балахнину выйти на улицу, за что удостоился благодарного кивка.

— В любом случае, это уже показатель, — князь остановился и отошёл к витрине кафе, чтобы не мешать прохожим. — Никита, каково будет твоё решение?

— Я не могу дать ответ сразу. Нужно выяснить, есть ли свободные капсулы, чтобы положить туда ребёнка. Пациенты в них находятся по несколько недель, отчего все мощности загружены до предела. Как только появится возможность, я вам сразу позвоню. Правда, при этом нужно будет предупредить Ольгу Викторовну…

— Твою названную сестру, я знаю, — кивнул с улыбкой Балахнин. — А если увеличить выпуск капсул?

— Одна капсула изготавливается около трёх месяцев. Сама по себе она ничего сложного не представляет. А вот техническое обеспечение к ней требует тщательной доводки, — пояснил Никита.

— У меня есть свободные средства, — Алексей Изотович прикоснулся пальцами к запястью Назарова. — Могу ли я перевести их в фонд Медицинского Центра?

— Конечно, можете. А ещё я бы посоветовал вам часть средств вложить в инвестиции. Будете получать прибыль, пусть небольшую на данном этапе, чем совсем ничего. Прибыль откладывайте на счёт своего внука, раз уж вы так рьяно взялись за него.

Балахнин протянул руку, и Никита крепко пожал её.

— Благодарю, мальчик мой. Я знал, что у тебя доброе сердце. Свой долг я сполна отплачу, ты не пожалеешь.

— Главное, вы не исчезайте надолго, — посоветовал волхв. Он ещё некоторое время смотрел, как пожилой князь неторопливо шествует к своей машине, ни разу не обернувшись. И как только его фигура затерялась в толпе прохожих, Никита направился к «Бриллианту», оставленному в другой стороне. После двух весьма удивительных по своему содержанию встреч хотелось ещё раз подумать о них в одиночестве. Поэтому он не сразу поехал на Обводный, а ещё долго колесил по улицам столицы, то и дело прокручивая разговоры с князьями.

Кажется, в верхнем эшелоне власти действительно назревали перемены. Если ещё и цесаревич на днях позвонит с просьбой о встрече, тогда всё окончательно станет ясно.

Загородная резиденция императора Александра

— Надеюсь, ничего экстраординарного не произошло, отец? — цесаревич, чуть запыхавшись, вошёл в распахнутую охранником дверь зимней беседки. Здесь, кроме императора и дяди Константина никого не было. На столе исходил паром самовар, самый обычный, старинный, в котором воду кипятят с помощью щепок и шишек. Благо этого добра для растопки в парке хватало.

— А ты ждал чего-то другого? — иронично спросил Александр Михайлович, сделав рукой пассаж, отчего на мгновение все почувствовали давление на барабанные перепонки.

Поставив непроницаемую для прослушивания «сферу», император кивнул сыну, чтобы тот сам поухаживал за собой. Подождал, пока Владислав нальёт в чашку густую заварку, разбавит её кипятком, и только потом спросил:

— Как ты можешь пить такой крепкий чай?

— Мне нравится, — зачерпнув десертной ложечкой мёд из хрустальной розетки, цесаревич опустил её в напиток, аккуратно размешал.

— Цвет лица изменится, — подколол его шуткой Константин Михайлович.

— У Никиты целебный свиток попрошу, — отмахнулся наследник. — Кто-то вообще сигарами дымит, как кочегарка.

— Не забывай, с кем разговариваешь, — глаза императора лучились