Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

Снова подул ветер, ударил снизу в поля шляпки, точно в паруса. Я придержала её для виду, а на самом деле – воспользовалась случаем и скрыла выражение лица, потому что на какое-то мгновение не смогла совладать с собою. Не потому что меня напугал рассказ, нет – право, не после задушевных бесед с Сэраном средь бела дня, наяву, или пугающих ночных встреч с мёртвым колдуном Валхом. Просто вспомнился недавний сон о цирке и все тёмные, тяжёлые чувства, которые он принёс с собою… Пожалуй, я догадывалась, о чём хотела рассказать мисс Ишервуд, но мне оставалось только ждать, слушать – и осторожно направлять её.

– Почему вы уверены, что этот человек мёртв?

Попетляв немного среди роскошных особняков Вест-Хилл, мы снова вышли к Гарден-стрит; отсюда около получаса неспешным шагом оставалось до Спэрроу-плейс – то есть до моего дома. Вот и славно – вести такие разговоры на улице, где любой мог нас подслушать, мне отнюдь не нравилось.

– Потому что мы его похоронили, мы с Барби, – откликнулась мисс Ишервуд, и лицо её, без того бледное, приняло землистый оттенок. – Ченга тогда не было, он бы не позволил такому случиться… Собственно, после того труппа и распалась.

– Не всякий, кто похоронен, на самом деле мёртв, – возразила я. И добавила, чтобы немного развеять тяжёлую атмосферу: – Около полутора веков тому назад жил некий аббат Огюстин, чьему перу принадлежит книга «О явлении духов, призраков и мертвецов, а также прочих суевериях, бытующих в северных и западных областях Марсовии». Он обладал ясным, дотошным умом и описал множество случаев, когда похороненный и оплаканный человек возвращался к жизни по причинам, которые наука вполне признаёт… Забавно только, что сей труд он посвятил борьбе с суевериями, но именно за ними к этой книге сейчас и обращаются.

Однако Фея даже не осознала, что в моих словах была скрыта изрядная доля иронии, и лишь покачала головой:

– Ну, мысли у меня в ту ночь путались, да и сердце было не на месте от страха, так что я-то и могла принять ещё живого за мертвеца. Но чтоб Барби ошиблась? Уж она ничего не боится. Вы послушайте только. Дело было лет десять тому назад. Робер тогда уже умер, Ченг всё ещё держал свой магазинчик на окраине Смоки Халоу, а Барби только-только присоединилась к нашей труппе, и подругами мы ещё не стали. На зимовку мы собирались отчалить в Марсовию, да вот никак не могли собрать деньжат. И тут появился он – Милорд. Так его все звали; имени своего он не говорил. Он был весьма богат, этот Милорд, и хотел нанять нашу труппу, чтобы мы развлекли его и его приятелей…

…Кем бы ни был загадочный Милорд, циркачам он не понравился сразу, хотя деньги сулил немалые. В лагерь он заходил, как к себе домой. Одну из собачонок клоуна, брехливого белого шпица по кличке Хризантема, Милорд в первый же визит утащил с собой в экипаж, бросив в грязь с пяток хайрейнов, а мальчишку-акробата, который недостаточно расторопно подхватил поводья, так вытянул кнутом поперёк спины, что тот слёг почти на неделю. Но уговаривал велеречиво и суммы обещал большие – всего-то за одно выступление в самую короткую летнюю ночь.

– А время тогда поджимало, – продолжила рассказ Фея. – Трое высказались против, двое, включая Барби, готовы были рискнуть. Решать предстояло мне. Уж не знаю, с чего, но я считалась мозговитой. И везучей – а это наши даже больше ценили. У меня-то тоже с души воротило, стоило про Милорда подумать, но денег хотелось больше. И, клянусь, с тех пор никогда я между деньгами и своими предчувствиями денег не выбирала.

Итак, циркачи приняли предложение и в назначенный вечер отправились к северу от бромлинского блюдца, к загородному поместью. В глаза сразу бросилось, что особняк выглядел заброшенным, а сад – запущенным; несмотря на обширные пространства, прислуги было не так много. Милорд в окружении приятелей изволил ужинать; еду разносили женщины, скорее раздетые, нежели одетые, а в углу карлик наяривал на скрипке. Тут не по себе стало всем, включая совсем ещё тогда юную мисс Ишервуд. Однако в первое время ни гости, ни сам хозяин ничего дурного циркачам не сделали. Напротив, встретили довольно любезно; одна из размалёванных девиц по знаку Милорда угостила их вином.

– И я помню, – произнесла Фея Ночи напряжённым, звенящим голосом, – как гость с рыжей бородой спросил Милорда: «А что, зверинца не будет?». А тот усмехнулся и посмотрел прямо на меня. В упор, как на ту собачонку.

…Клоун со своими питомцами ехать к Милорду отказался наотрез. Сказал, что вернее заработает денег, показывая трюки на площади. И, мол, что даже с продажными «гусями» и с гипси из Смоки Халоу договориться легче, чем с «этим извергом». Барбара Пфафф высмеяла его тогда за то, что он собак любит больше, чем друзей, назвала трусом… Она сказала, что нечего бояться им, шестерым, парочки изнеженных богатеев. Но клоун упорствовал; как потом выяснилось, не зря.

Когда Милорд с приятелями закончил с трапезой, вся компания переместилась в сад. Ночь стояла душная, как перед грозой, а выпитое вино ударило в голову сильнее, чем должно было. Тем не менее, представление удалось на славу: Барбара Пфафф в костюме Королевы Варваров выделывала на канате такие трюки, что дух захватывало, карточные фокусы Феи имели успех, мальчишка-акробат почти не ошибался, а силач на бис под свист и улюлюканье Милорда, под визг распалённых от выпивки девок загнул кочергу в форме королевского вензеля.

– И я уже обходила их по кругу со шляпой, – сказала мисс Ишервуд тише, – когда тот, рыжебородый, снова воскликнул: «Э, ну так не интересно! Ты же мне обещал, что шавки будут прыгать через обруч!». А Милорд ему ответил: «Ещё как будут». И наставил на меня пистолет: «Прыгай, милочка».

Мы остановились.

– И вы? – негромко спросила я.

– А у меня отнялись ноги, – призналась она, сцепляя пальцы в замок так, что суставы захрустели. – Всё, думаю, доигралась. Сейчас он спустит курок и… Но тут наш второй акробат, Тисдейл, как закричит: «Вы с ума сошли, что ли? Мы вам тут не звери». Акробат из него, надо сказать, был так себе – возраст