Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

– это человек, из плоти и крови, из страхов и ошибок. Что же касается призраков… Рекомендую посетить приют имени святого Кира Эйвонского; там есть небольшая церковь, где, как говорят, происходят чудеса. А сейчас вы, мисс Ишервуд, заглянете ко мне на чашку чая. И нет, возражения не принимаются, ибо замёрзла я, как… как… слов не могу подобрать, насколько, но это совершенно невыносимо. Прошу, поторопимся.

И, пока она не пришла в себя после моих пламенных речей, я увлекла Фею к особняку, сейчас залитому солнцем, точно свадебный торт – глазурью.

– Знаете, а я ведь рада, что всё-таки к вам пришла, – неожиданно призналась мисс Ишервуд. – Хоть выговорилась по-человечески. Нет, вы не думайте, труппа-то мне как семья родная, – немного смутилась она. – Но им не пожалуешься особенно, разве что Барби с Ченгом. Но Барби и самой непросто, она Тисдейла тоже узнала. А Ченг… Ченг похоронами занимается, – добавила она глухо.

Я немного замедлила шаг и прикоснулась к её локтю.

– Сочувствую вам, мисс Ишервуд. От всего сердца.

Скулы у неё вспыхнули так ярко, что румянец проступил даже сквозь слишком плотный для леди слой белёсой пудры.

– Да уж… – В голосе у циркачки проскочила хрипотца. – Кхм. Спасибо. Вот не думала, что в этом стылом городе такие люди отыщутся… тёплые. Вы-то мне с первого взгляда, если честно сказать, той ещё гордячкой показались. Спустилась вся такая разряженная дамочка, принялась указывать направо и налево…

Право, только долгий – и подчас острый до горечи, словно красный бхаратский перец, – опыт дружбы с Эллисом позволил мне в этот момент удержать улыбку.

– О, благодарю за комплимент. Вы слишком добры ко мне, мисс Ишервуд.

Она бросила настороженный взгляд искоса.

– Смеётесь?

Я тотчас же попыталась изобразить то особое, одухотворённое выражение лица, которое бывало у леди Клэймор при виде некоторых безобразных – и старинных – полотен.

– Нет, что вы. Разве гордость – причина, чтобы устыдиться? Ведь даже святая Роберта Гринтаунская говорила, что женщине надлежит быть гордой ровно в той мере, которая помогает оставаться благочестивой и не отступать от верного пути, ибо гордость – щит от соблазнов. И, безусловно, я польщена, что вы оценили прекрасную работу моего портного, – не удержалась я от дополнения, не забыв, однако же, скромно опустить очи долу.

Фея прищурилась.

– Нет, сейчас вы точно смеётесь! – произнесла она порывисто, впрочем, кажется, не обидевшись. – Вот и доктор ваш точно такой же: не поймёшь, серьёзно он говорит или шутить изволит.

– Доктор?..

Тут я немного растерялась: слишком уж много докторов так ли иначе коснулись этого дела.

– Нэйт… Натаниэл Брэдфорд, – быстро поправилась Фея, нервным жестом заправляя выбившийся из-под шляпки локон, и на мгновение прикусила губу. – Он… очень добр. Он часто навещает меня.

Все рассказы Эллиса о его беспутном, влюбчивом друге тут же промелькнули в моей памяти. Нехорошо, разумеется, сплетничать за спиною у хорошего по большому счёту человека, да и мисс Ишервуд не похожа на юную наивную девицу, готовую наложить на себя руки из-за интрижки с завзятым сердцеедом. Но, вступая в определённого рода отношения, некоторые… скажем так, особенности характера и биографии вашего рыцаря лучше узнать заранее.

– Ах, доктор Брэдфорд, – откликнулась я. И продолжила непринуждённо: – Да, он настоящий джентльмен, могу подтвердить это, не покривив душой. В Управлении спокойствия его весьма уважают, и, кроме того, он по-своему не раз поспособствовал торжеству справедливости: многие преступники оказались там, где им самое место, исключительно благодаря его талантам. Он также с достоинством переносит удары судьбы, и даже четыре несостоявшихся брака…

– Четыре – что?!

Лицо у Феи стало воистину потрясённым, словно на какое-то время даже ужасающие смерти последних дней перестали занимать её мысли. И не знаю, как бы я ответила на вопрос, но, видимо, сама судьба уберегла меня от прогулки по тонкому льду человеческих симпатий.

Распахнулось вдруг окно на третьем этаже моего особняка, и две руки в чёрных перчатках выбросили наружу что-то довольно большое.

И, судя по звуку падения, стеклянное.

– Воры? – быстро спросила мисс Ишервуд. С уверенностью бывалого бойца она отбросила романтические томления и трагические переживания, приготовившись защищаться либо атаковать; и её, кажется, ничуть не смущало отсутствие достопамятного ружья. – Или что-то похуже?

У меня вырвался вздох.

– О, гораздо хуже, – сумрачно ответила я. – Гости, которых я не имела удовольствия приглашать. Но не беспокойтесь, мисс Ишервуд, ваши тайны останутся при вас, а нашу беседу никто посторонний не сможет подслушать: мои гости, к счастью, ни слова не понимают по-аксонски.

…Как мне пришлось удостовериться в последние недели, судьба обожает шутки, причём смешными они кажутся только ей самой. Я хотела предложить Фее Ночи безопасную, спокойную гавань и, что греха таить, произвести наилучшее впечатление, однако стоило нам переступить порог особняка, как мы оказались втянуты в безобразный скандал. На втором этаже, в галерее, что-то звенело и гремело, и голос Паолы, необыкновенно высокий для неё и вибрирующий от обиды, быстро-быстро выговаривал что-то, вклиниваясь в арию на двоих в исполнении темпераментной четы де Нарвенья. Дважды за полминуты прозвучало зловещее слово «матримонио», и я, даже не зная романского, примерно догадывалась, что оно означает.

Всё-таки предположения наши оказались верными, и почтенная матушка заговорила с Паолой о браке.

– А, дорогая племянница! – окликнул меня Клэр, перегибаясь через перила. Он, весьма довольный, более того, разрумянившийся от удовольствия, стоял на площадке между первым и вторым этажами, где лестница расходилась надвое; рядом белый от ужаса мистер Чемберс что-то цедил из коньячного стакана, судя по запаху – успокоительные капли. – Вы как раз вовремя… О, вы с подругой? – заметил он мисс Ишервуд, но даже не попытался принять более достойную позу. – Представите нас друг другу?

Наверху раздался дробный, стеклянный дребезг. Хвала Небесам, что в галерее второго этажа мы не держали дорогого фарфора!

– Как видите, – невозмутимо ответила я. – И вы, без сомнения, знаете эту исключительную особу – правда, под именем Феи Ночи. Мисс Ишервуд, – обернулась я к ней, – счастлива вам представить своего дядю, сэра Клэра Черри. Дядя…

Снова что-то грохнуло, да так, что я невольно вздрогнула.

– Полагаю, это была та отвратительная металлическая ваза с сухим букетом, – глубокомысленно предположил Клэр. – Там ведь внутри были камни, для устойчивости, если мне память не изменяет… Вы пейте, мистер Чемберс, пейте,