Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

что тарелку у него вот-вот отнимут. Паола – безупречная выдержка, выразительная синева вокруг глаз – расточала улыбки и ворковала над детьми, а мальчики, чувствуя всеобщее напряжение, вели себя смирно.

И только старушка Энца отдавала должное искусству моего повара… Что ж, иногда скверное зрение и частичная глухота становятся благом.

– Ах, какая очаровательная атмосфера, – выразительно закатил глаза Клэр. – О, это многозначительное молчание, о, эта тишина! Похоже на склеп, только пахнет лучше. Дорогая племянница, вам случалось завтракать в склепе?

– Нет, дядя.

– Считайте, что да, – разрешил он мне великодушно. – Да, кстати. Я сегодня отвезу мальчиков взглянуть на дом для умалишённых. В воспитательных целях… – Он сделал паузу. – Надо ведь показать, к чему приводит распущенность, когда человек не желает держать себя в руках.

Намёк был более чем прозрачный. Я тут же вспомнила безобразный скандал, учинённый «милой Клотильдой», и не удержалась от шпильки.

– Разве обязательно ехать так далеко, чтобы посмотреть, как люди бросаются на стены и ломают вещи? Мы все недавно имели возможность за этим понаблюдать. К прискорбию.

– Будьте добрее, племянница, к чему упрёки, – елейно отозвался Клэр, из-под ресниц бросая взгляд на супругов де Нарвенья. – Там ещё, поговаривают, есть одна занятная особа, которая считает себя закипающим на плите кофейником.

Последняя фраза, казалось бы, никак не была связана с нашими незваными романскими гостями, да и произнесена была по-аксонски, однако дядино искусство наносить тяжкие оскорбления, не сказав ничего особенного, в очередной раз победило законы природы и здравый смысл: Клотильда вцепилась скрюченными пальцами в ложку, а Мауро, напротив, застыл изваянием, выпятив челюсть.

Поделом им, впрочем. Не стоило превращать мой особняк в театральные подмостки и разыгрывать дурную пьесу.

– О, и это не новость. Хотя настоящий кофейник, думается мне, лучше умеет сдерживаться, чем иные… особы.

– Поразительно тонкое для юной леди наблюдение, – ещё слаще ответил Клэр. – Право, я смотрю на вас и буквально на кончике языка ощущаю наше родство. Что же до кипения, дорогая племянница… Не всякий человек может сдержать свою бурлящую кровь.

Я на секунду замешкалась, обдумывая ответ, но тут внезапно подала голос Паола.

– В этом доме – всякий, – сказала она весьма холодно. – А кто не может, тому, вероятно, место в другом доме. Да, леди Виржиния, с вашего позволения я поддержу предложение сэра Клэра Черри. Мальчикам полезно будет воочию увидеть, что такое душевное нездоровье… То есть – снова увидеть и таким образом закрепить урок.

Клотильда де Нарвенья выронила вилку, Мауро вздрогнул от неожиданности… Не знаю, что было бы, но вдруг бабушка Энца тоненько, потешно расчихалась, и тяжесть, витавшая в воздухе, несколько развеялась. Вскоре мы покончили с завтраком, точнее, я воспользовалась тем, что принесли утреннюю почту – и сбежала в свой кабинет, велев кофе подать туда же.

И к лучшему, как выяснилось.

Среди десятка писем одно выделялось разительно – плотный конверт, кроваво-алая печать. Оттиск единорога с львиным хвостом мне до недавних пор не встречался, но я узнала его тотчас же: герцоги Хэмпшайрские.

Похоже, герцогиня действительно удостоила меня личного приглашения, как и предсказывал дядя Рэйвен.

Визит был назначен на тринадцатое апреля; символично, ибо ничего хорошего я от него не ждала.

– Представь себе, она обращалась ко мне, словно к какой-то бедной гувернантке, – жаловалась я Лайзо, пока автомобиль катил по улицам. Нервное солнце то показывалось в разрывах облаков, то снова пряталось; душные, гниловатые запахи с берегов Эйвона доносились тем отчётливее, чем теплее становилось. – Нет, написано было всё верно: «леди Виржинии, графине Эверсан и Валтер». Но в каком тоне! «Рассчитываю увидеть вас в назначенное время, в любом случае, не позднее четверти пятого». И пост скриптум: «Скромность украшает».

– Что, хочет, чтоб и ты траурное платье надела? – фыркнул Лайзо по-кошачьи.

Его это всё, похоже, веселило. Что ж, понятно – не ему ведь вести беседы с этой… с этой змеёй!

– На похороны меня не приглашали, и родственником мне герцог не приходился, даже и дальним, хвала Небесам, – отрезала я. – Признаться, я собиралась с самого начала надеть тёмно-серое платье, чтобы проявить почтительность. Но тон, каков тон… начинаю догадываться, почему Клэр не любил ни покойного, ни его глубокоуважаемую супругу.

Лайзо усмехнулся. 

– Ты мне напомни, кого он любит, кроме внуков.

Мне сделалось смешно, и напряжение развеялось.

К границе бромлинских владений герцогов Хэмпшайрских мы подъехали ровно в четыре часа пополудни, и ни минутой раньше. Не без злорадства я отметила, что дорога от ворот до порога особняка втрое короче, чем у маркиза Рокпорта, а сад гораздо более бедный, деревья выглядят больными и измученными, и ни одной птицы не видно среди ветвей. Мало-помалу за туманом и зарослями стали проступать очертания воистину монументальной постройки. Тёмный гранит, колонны, обширное крыльцо, режущее глаз изобилие скульптур по карнизу…

– Ты глянь-ка, ну и дворец он себе выстроил, – подал голос Лайзо.

Только тогда я осознала, что некоторое время сидела, болезненно выпрямившись и вцепившись скрюченными пальцами в собственный ридикюль – настолько подавляющим было впечатление от родового гнезда Хэмпшайров.

– Выстроил? – эхом откликнулась я.

– Ну да, до нынешнего-то герцога его предки в другом месте обретались, подальше отсюда, – невозмутимо произнёс Лайзо.

По немного театральным интонациям, проскользнувшим в его речи, я догадалась, что он нарочно разузнал о герцоге загодя, а теперь преподнёс мне эти сведения гордо, словно кот, который притаскивает к изголовью хозяйской кровати пойманных мышей.

Чёрной кошкой по кличке Эмбер я пренебрегала, полностью поручив её заботам прислуги; но этого гордеца нельзя было не поощрить.

– Неужели? Не слышала ничего подобного. Напротив, он мне всегда представлялся человеком состоятельным – из-за дальнего родства с королём. Он ведь приходился Его величеству троюродным дядей?

– По линии жены отца. Неудивительно, Хэмпшайр только лет тридцать как возвысился, – ответил Лайзо, немного сбрасывая скорость. Видно, хотел растянуть разговор, раз уж получилось вывести его в нужное русло. – Точнее, возвысился и разбогател его отец на торговле с колониями за счёт преференций, которые получил, породнившись с монархами, а нынешний герцог… то есть покойный уже сумел не растранжирить накопленное, а преумножить. Ну, а прежде Хэмпшайры вроде как в опале были и жили далековато от Бромли, к северу где-то. И есть одна любопытная вещь… – он многозначительно умолк.

Автомобиль наш к тому времени уже едва полз; думаю, его обогнала бы даже утка